Лиса под прикрытием

Клетку отперли.

– Выйдите, кэра Ревиль, хочу дотронуться до вас.

Я выскочила наружу и медленно приблизилась к нему. Шампио протянул руку, его пальцы чуть заметно подрагивали. Однако он справился с собой и прикоснулся ко мне. Дотронулся до шерсти, носа, лапы. Затем попытался сжать камень, но быстро убрал руку. Видимо, артефакт морозил не только меня.

– Удивительно, просто удивительно. Не отличить от зверя.

Он снова погладил мою шерсть. Я приказала себе не скалиться, стояла смирно и не шевелилась.

– Что ж, кэра Ревиль, демонстрация удалась. Вы можете снять воздействие.

Я кивнула и хотела уже идти в клетку за ширму, дабы спокойно обернуться и снять камень, но не успела.

Вдруг в одну из распахнутых дверей взбежала Питра. Толстуха выглядела непрезентабельно: порванное платье, волосы растрепаны, под глазом синяк. Она ворвалась в зал закричала:

– Держи обманщицу!

Не знаю, каким инстинктом руководствовался судья, но он вытянул руки и сцапал меня за хвост. Я попыталась отбиться, укусить, но Шампио встал на ноги, поднимая и меня. Я повисла вниз головой.

Тем временем подбежала Питра. Не смотря на свои габариты, двигалась она быстро.

– Ваша честь! – закричала она. – Эта гадина – обманщица! Она вовсе не умелая, она – меняющая личину! Смотрите!

И Питра сдернула с меня артефакт. Камень оказался в ее руке, а личина лисицы осталась. Я просто не сумела обернуться.

Судья медленно подошел к клетке, удерживая меня на вытянутой руке. А потом забросил внутрь, отчего я больно ударилась об пол всем телом. Дверь тут же была заперта.

– Рассказывайте, кэра…

– Кэра Питра, – подсказала толстуха.

– Рассказывайте, – махнул судья, вытирая платком потный лоб.

– Да Ваша честь! Это камень принадлежит мне, достался от бабушки. И я, и она, мы обе умелые. А вовсе не эта потаскуха Ревиль!

– Прошу без брани, вы все-таки находитесь в суде! – прикрикнул Шампио.

– Простите, Ваша честь, – покраснела Питра. – Не сдержалась.

– Давайте уже, рассказывайте.

– Хорошо-хорошо, – закивала толстуха. – Так вот, камень мой, но у меня его забрала Хелла. Она и отдала его любовнику Мари, вон ему.

Питра ткнула пальцем в Самуэля.

– А меня они заперли в сарае с какими-то отморозками. Меня едва не убили, но я смогла вырваться и прибежала сюда! Как раз вовремя! Иначе Ревиль одурачила бы вас всех!

– Ясно, благодарю, кэра Питра, город и я никогда не забудем вашей самоотверженности.

Питра счастливо заулыбалась.

– Раз доказательства невиновности кончились, я на правах судьи выношу приговор.

Я невольно зажмурилась.

– Итак, кэра Мари Ревиль, невеста кэра Черконе объявляется виновной в том, что является меняющей личину. Приговор – смертная казнь через сожжение.

– Я протестую! – заорал Самуэль, но судья, будто не услышал.

– Кэр Самуэль Черконе обвиняется в сокрытии информации и пособничестве меняющей личину. Он отстраняется от должности и будет находиться в заключении до разбирательства и последующего объявления наказания.

Самуэля тут же скрутили городовые и надели наручники.

– Казнь кэры Ревиль состоится сегодня. Все желающие, в том числе кэр Черконе, могут присутствовать.

Зал разразился криками, проклятиями, радостными воплями. Я без сил уронила голову и закрыла глаза.

Вот и все. Мы проиграли, а ведь победа была так близка…

Вскоре зал опустел, люди высыпали на улицу, в ожидании нового развлечения: казни зловредной оборотницы. Самуэля увели, вернее, утащили, предварительно оглушив, чтобы не сопротивлялся. На возвышении за столом остался лишь судья, но вскоре к нему присоединились Мошано.

– Все прошло замечательно! – воскликнула Тельма, нисколько не смущаясь того, что я находилась рядом и могла услышать их разговор. – Вы, Ваша честь, были великолепны!

– Благодарю, дорогая Тельма.

– Надеюсь, к нам больше вопросов нет? – встрял градоначальник. – Как мне кажется, на все вы получили ответы.

– Вполне, – усмехнулся судья.

Он поднялся из-за стола, бросил на меня презрительный взгляд, и вскоре все трое ушли. Я осталась одна. Впрочем, ненадолго, едва судья и его не менее влиятельные друзья вышли, в зал вошли городовые, те самые, что сопровождали меня везде, мой личный конвой.

Мужчины молча окружили клетку, однако, близко не подходили, опасались бедные, что злобная оборотница дотянется до них через прутья.

Глупые.

Что я сейчас чувствовала? Ничего. Пустота поселилась в груди, будто все эмоции у меня забрали. Не было ни отчаяния, ни гнева, ни горечи, ни страха. Разве что хотелось, что все побыстрее закончилось. Ведь тогда, возможно, я вернусь домой, в мой родной мир, в котором не будет Самуэля. Не будет моей любви.

И, будто подслушав мои мысли, двери распахнулись, в зал вошли еще четверо городовых, они несли металлические пруты.

– Градоначальник приказал тебе превратиться в человека, Ревиль! – крикнул один из пришедших.

Я никак не среагировала. Раз приказал, пусть сам и оборачивается. Мне-то уже без разницы, все равно умру.

– Живей, Ревиль, иначе твой пособник отведает плетей.

Самуэль!

Пришлось оборачиваться. Отдышавшись, потянулась к платью, но мне не позволили одеться.

– Не прикасайся к одежде, кэр Мошано приказал везти так.