Лиса в курятнике (СИ)

Стрежницкий фыркнул, хоть от этого и стало больно. Мазь впиталась, а может, просто утратила чудесные свойства свои, главное, глазницу дергало и жгло.

И дерганье это передавалось в пальцы.

А еще мешалась подлюсенькая мыслишка, что теперь-то ни одна девица не взглянет на Стрежницкого не то, чтобы с любовью, хотя бы с симпатией. Нет, женитьбе это не помешает - раз уж матушке обещался, надобно слово держать, - не такие уроды супруг себе покупали, однако...

Обидно, да.

- ...а во-вторых, сам завороженный. Вот и скрывает смерти...

Плохо.

Очень плохо.

Если слухи ходят, то кто-то их распускает.

- А еще что говорят?

Она подошла и присела на постель, положила холодную ладошку на лоб и покачала головой:

- Вы так себя и вправду умучите... у вас жар, знаете?

- Пройдет.

- А то... папенькин полковой целитель тоже говорил, мол, все проходит... особенно со смертью. Покойники, они вообще на редкость здоровый народец. И чего улыбаетесь?

- От вас цитронами пахнет.

- Это туалетная вода такая, - пояснила Авдотья. - Лежите, я мало что умею, но...

...и сила ее холодная, с цитроновым ароматом.

- ...скоро смуте быть. Я папеньке отписала, потому как местным у меня веры нет. И вы князю передайте, что Пружанские всегда короне верны были. И будут.

Сила уходила в тело, и то отзывалось, молодело, сердце треклятое, возомнившее себя вдруг пребольным, застучало веселей. А Авдотья уходить не спешила, сидела, разглядывала и хмурилась.

- Раньше вы меня не замечали, - пожаловалась вдруг она.

- Вам уехать надобно.

- Бросьте... - она осторожно коснулась шрама. - Больно?

- Больно.

Признаваться в том было не стыдно. Почему-то...

- Отсюда... если все так, то смута зреет...

- Скорее уж зреют ее... что? Вы ведь не папенька мой, который думает, будто у меня в голове шпильки и цветочки. Она еще кое-что любопытное сказала. Мол, скоро придет истинный царь... а главное, сама не знает, откуда эта мысль в голове взялась. Так что, передай там...

Передаст.

Всенепременно.

Глава 45

Глава 45

В огромной парадной зале собралось народу преизрядно. И Лизавета сполна ощутила на себе пристальное это внимание. Вот кто-то пялится через стеклышко лорнета, вот наклоняется, бросает слова, навряд ли добрые. кивает, кривится в улыбке. Кто-то, не скрывая ленивого любопытства, разглядывает конкурсанток и одинаковые их наряды, вне сомнений, станут хорошим поводом для насмешек.

- Улыбайтесь, - велел князь, который вновь нацепил обличье человечка ничтожного, и теперь, кажется, сполна наслаждался спектаклем. Он шел, слегка прихрамывая, сутулясь, то и дело спотыкаясь. И создавалось престранное впечатление, будто бы это Лизавета тянула за собой его, а не наоборот.

Князь передал Лизавету фрейлине, незнакомой, но с лицом одновременно строгим и усталым, а напоследок сказал:

- Не вздумайте разгуливать в одиночестве...

- Вы ведь навестите меня? - тихо поинтересовалась Лизавета, а фрейлина сделала вид, будто не слышит этакого возмутительного предложения.

- Если приглашаете...

И усмехнулся этак, с пониманием. Вот что за человек! У нее щеки вспыхнули, наверняка сие не осталось незамеченным.

Стоило князю удалиться, как Марфа Залесская бросила:

- Могли бы кавалера поискать поприличней, - она сама в синем платье с белым воротничком гляделась юной и прелестной, и наверняка без труда сыскала бы кавалера, а то и двух или трех, и потому на девиц попроще, с запросами невеликими, взирала с искренним недоумением.

- Мне и такой сойдет, - примирительно отозвалась Лизавета. И поискала взглядом Одовецкую.

Или Таровицкую.

Или Авдотью... правда та, похоже, запаздывала. И... надобно будет предупредить, а то ведь... нехорошее предчувствие шевельнулось в груди и притихло, когда Авдотья решительным широким шагом вошла в зал.

- Боже, до чего груба... - прошептала Марфа. - Как она вообще сюда попала...

- Призраки говорят, - Снежка возникла за спиной и коснулась золотых волос девицы, - что красота скоротечна...

Та побелела и...

- Призраки? - шепотом поинтересовалась Лизавета.

- Они и вправду говорят. Иногда. И бывает, что даже со мной, - Снежка по-прежнему глядела мимо людей, будто задумавшись о своем, важном. - Но люди говорят больше. И часто - пустое... ты знаешь, здесь стало больше призраков. Я их чувствую, но они прячутся.

- И что делать?

Та пожала плечами.

- Искать... сегодня... им плохо, я слышу. Они взывают о помощи, но я не уверена... - она покусала губу. - Мне, наверное, нужно кому-то рассказать.

Ага, и Лизавета даже знала, кому именно.

Однако затрубили трубы, золоченые двери распахнулись, пропуская Ее императорское Величество.

- Кто-то хочет нарушить правильность мира, - голос Снежки был едва слышен. - А у меня от этого голова болит.

Его императорское Высочество спустились в подземелья.