Лиса в курятнике (СИ)

Не в те, которые были знакомы и дворцовой челяди, почитай, обжиты, заполнены, что винными бочками, что копчениями, что иным каким хламом, который люди полагали нужным. И даже не в те, что находилась под опекою особого ведомства, использовавшего оные подземелья для собственных, порой не самого приятного свойства надобностей. И даже не в те, что находились ниже, словно бы отделяя мир людской от иного.

Лешек потянул воздух, сыроватый, отчего-то пропахший колбасами и еще копченою рыбой, но все равно затхлый, гниловатый.

Остановился.

Сила позвала. Она, древняя, пропитавшая стены дворца, волновалась. И это волнение Лешек ощутил наверху. Оно мешало сосредоточиться на делах нынешних, заставляя прислушиваться к себе и к этой самой силе.

Что-то было не так.

Крепко не так.

Но где?

- Показывай, - велел Лешек, приложивши ладонь к скале. Поморщился лишь, когда отозвалась она тяжелым гулом да и куснула за руку. Кровь вошла в камень и камнем же стала.

А он...

Он теперь видел эти подземелья. Версты коридоров, перепутанных, перевитых. Каверны пещер. Подземные озера и серые глыбины льда, лежавшие там, верно, от сотворения мира.

Лед Лешека интересовал постольку-поскольку, а вот то, другое, нарушившее равновесие, весьма даже. Он потянулся следом за нитью железной жилы, что пролегала в камне, порой ныряя в глубину, порой проступая на поверхности.

Вилась.

Кружила.

Лешек следовал, подспудно отмечая, что путь весьма даже знаком.

- Вот же ж, - сказал он сам себе, останавливаясь на пороге ритуального зала, - и на тебе... чтоб тебя.

Огонек на Лешековой ладони перекатывался, то и дело меняя форму. И всполохи рыжие ложились на неровные стены. Темный камень вздыхал.

Жаловался.

Он помнил многое, и то, как вгрызались в него кирки обреченных, и как раздирали заклятья, как уродовали, ровняли, пробивали один коридор за другим. Пойдешь налево, выйдешь к сокровищнице, снизу аккурат, но потолок и сама она защищена плотным коконом сторожевых заклятий. Пойдешь направо - окажешься на берегу реки, и там, в неприметном грязном домишке сыщется и одежда попроще, и документы, и деньги.

На всякий случай.

Пойдешь прямо...

...лучше не идти, ибо и те, кто примерял Шапку Мономахову были людьми не самых чистых душ. В полукруглой зале с оплывшим, будто оплавленным неведомою силой потолком, огонек почти погас. Но Лешек поднес его к факелу, и тот вспыхнул, а следом и другие, из вечных.

Сила загудела, отзываясь.

Здесь еще висело эхо самых первых заклятий, усмиривших и землю, и людей. Здесь некогда, из крови и камня, создавалась Мономахова Шапка, а после крепилась, причем не единожды. И черный пол навсегда пропитался кровью.

Лешек стоял на границе обережного круга, чувствуя себя еще более неловко, чем наверху. Нелепый костюм раздражал, а сила, позвавшая в подземелья, шептала, уговаривала.

Он ведь имеет права.

И ступить.

И воззвать к ней... и даже приказать. Всего-то надо, что пожелать, и сила исполнит желание... он хочет изменить мир? Изменит. Главное, не бояться... главное...

...не будет больных.

И бедных.

Несчастных...

...живых? Выходит, что так. Силе верить нельзя, и Лешек отступает. А ведь тот, кто разбудил ее, он всерьез полагал, что сумеет справиться?

Лешек отступил. И головой тряхнул, будто избавляясь от паутины наваждения.

- Он убивал их здесь, - от звука голоса темнота волновалась, Лешек покрутил головой, прищурился - факелы подсвечивали гладкую каменную площадку, но стены пещеры оставались в тени. - И души заключал в круг.

Они были рядом, смятенные, несчастные.

...разве Лешек не желает помочь им? Выпустить на волю.

- И тела...

...тела нашлись в боковом коридорчике, одном из многих, которые появлялись здесь сами собой, чтобы после также тихо исчезнуть. Место сие, переполненное силой, было исключительно нестабильно даже в лучшие времена. Ныне же сила пришла в движение, и Лешек старался не думать, чем это обернется.

...дворец просядет?

Или весь город уйдет в болота?

О городе он побеспокоится позже. А пока Лешек осмотрел тела. Холодные. Пустые. Но не тронутые разложением. Нагие девицы не вызывали в нем иных чувств, кроме, пожалуй, некоторой брезгливости.

- Надо будет Митьке показать... их задушили, верно? Верно.

Разговаривать с собою глупо, а вот молчать страшно, хотя и Лешек не желал признаваться в том.

На шеях некоторых виднелись синие полосы.

Но руки были чисты.

И не похоже, чтобы девицы сопротивлялись. Сами сюда шли? Почему? Впрочем, если ему, кем бы он ни был, удалось заморочить казаков, обвешанных амулетами, что уж говорить про девчонок. Внушил, вот и пошли... одежда лежала здесь же, в уголочке, сложенная, к слову, преаккуратнейше.

Лешек вздохнул.

Вот уж не было беды...

...Лизавете вручили грамоту, подписанную собственноручно Ее императорским Величеством. К грамоте прилагалось золоченое перо в коробочке и ежедневник вида весьма солидного.

Вручили не только ей.

И наверное, все это для иных людей было обыкновенно, а вот у Лизаветы сердце из груди выпрыгивало. И так ей было...

Радостно?