Лиса в курятнике (СИ)

В «Трех пескарях» было не то, чтобы пусто - заведение по-настоящему пустовало редко - но вот посетители держались друг от друга в стороне, оттого создавалось ощущение уединенности, за которое «Три пескаря» ценили едва ли не больше, нежели за кухню.

- И я слышал про вас много хорошего...

- А я про вас - ничего.

Человечек захихикал подобострастненько и, прижавши мятый картузик к груди, поклонился.

- Антип я, Вирсюков, безгильдийный пока, но увидите...

...безгильдийный, стало быть, почитай, ничейный. Дел серьезных не ведет, а до денег, видать, охоч, только вот, коль исчезнет он с деньгами, Гильдия купеческая почтеннейшая лишь руками разведет: мол, не наш, стало быть и спросу с нас никакого.

Кельм убедился, что дел с господином иметь не желает, однако тот по странности не спешил убираться, принявши молчание за интерес. Потянул с миски пирога и, разломивши пополам, клюнул начинку.

- Понимаете, туточки все еще смуту крепко помнят. Коль полыхнет, подымется народишко бунтовать, то и люди, кто послабше, побегут, что крысы из клятого дома. А уж как побегут, тут-то и ловить надобно. Небось, барахлишко свое с собою не потянут.

Кельм нахмурился.

Про себя.

А собеседнику улыбнулся ласково, рученькой махнул, подзывая полового.

- Водочки нам, - велел он, глядя, как блестят Антипкины глазенки. - И к ней чего-нибудь... для беседы... да чтоб беседовалось хорошо.

Половой лишь кивнул.

И минуты не прошло, как на столе возник графинчик синего стекла - никак, на Неманской мануфактуре новое попридумали, надо будет заглянуть, проверить, чего там учиняют - и блюда, что с пирогами, что с жареными колбасками, посыпанными алою поречкой. Принесли и шанежки, и миски с грибами лесными, что печеными, что солеными.

Антипка лишь сглатывал.

А потому внимания не обратил, что хозяин полез в кошель и долго в нем копался. Мало ли, вдруг да деньгу проверяет. Кельм сдавил бока кристалла, надеясь, что емкости хватит, дабы беседу записать.

Смута стало быть.

Грядет.

Погано... оно-то, конечно, кому война, кому и мать родна, только большей части люда торгового она во вред идет. А Кельм полагал себя человеком не только и не столько рисковым - все ж в Арсинор не всякий норманец торговать решится - но и разумным. Да, со смуты можно неплохо заработать, скупая за бесценок чужое имущество, но дальше-то что?

Разоренные города?

Люд, которому иноземный товар без надобности, ибо кто будет гребней черепаховых искать, с голоду помирая?

Мануфактуры разоренные?

Нет, даром что ли он годами связи налаживал? Сыновей воспитывал, с детьми гильдейных знакомил? Даром что ли, из шкуры вон лез, чтобы своим, если не стать, то хотя бы значится? Вон, и старшему невестушку просватал, за которой поместье дадут, а с ним и долю в новой царской затее, прибыли немалые сулящей? Нет, смута новая Кельму без надобности.

А вот разговоры пригодятся.

И он своею ручкой наполнил граненую стопку.

- Так что вы там, милейший, предлагаете, если всерьез?

...да поверь, - приказчик ткнул тоненьким пальчиком седовласого мужика, видом мрачного, строгого. - Еще немного и за твое зерно никто и копейки не даст...

Мужик хмурился, мял картуз, но на цену соглашаться не спешил.

- Разве не знаешь, что в городе творится? Тут скоро не до зерна будет... - приказчик смахнул пот со лба. - Небось, как пойдут воевать...

...мужик махнул рукой и картуз нацепил, попятился, потянул за повод мохнатую лошаденку.

- Куда?! - взвился приказчик.

- Туда... коль воевать... то это, самим того... надобно будет...

Задержать его не пытались. И только удивился Пахомка, завидевши в воротах еще с десяток обозов. Удивился и уверился, что правильно поступил: оно-то как еще повернется, неведомо. А зерно... что зерно, оно в селе обузой не станет.

...надо будет только проверить батькины захоронки, а то и вправду, коль воевать пойдут, то и грабить станут.

Глава 46

Глава 46

Переселили в комнаты преогромные, но не сказать, чтобы уютные. Вытянутое помещение с одним окном и стенами, обтянутыми бледно-лиловой дама, которая, правда, гляделась более серой, нежели лиловой. Вдоль стен стояли скрипучие кровати и пыльноватыми матрасами.

Одовецкая села на ближайшую и подпрыгнула несколько раз, прислушалась:

- Ничего, - сказала она, чихнувши, - жить можно...

Таровицкая покрывало пальчиком тронула, будто проверяя на крепость. Вздохнула.

- Я вот как-то...

- В монастыре похуже было. Тут хотя бы не дует, - Одовецкая подошла к окну и взобралась на низкий подоконник, уселась, положивши рядышком и еженедельник, и перо дареное. - Надеюсь, никто не храпит.

Лизавета почему-то покраснела.

Она не храпит.

Честно.

Сестры бы сказали и... и вообще ей делить спальню с другими приходилось, пусть в нынешней и с полдюжины кроватей стояло, но одну уже заняла Снежка, которая просто вошла в комнату, огляделась и поставила ридикюль на пол.

Следом и Авдотья явилась.

С ящиком.

В ящике обнаружилась пара револьверов, которые донельзя заинтересовали Таровицкую.

- На заказ?

- А то, - Авдотья достала один и протянула. - Папенька выбирал... на редкость удачные вышли.