Лиса в курятнике (СИ)

Револьвер гляделся махоньким и совершенно несерьезным, этакою игрушкой с перламутровыми щечками.

Лизавета же распахнула шкаф.

В комнате стояло их два, оба преогромные, глубокие и темные, показалось даже, что в этаком не то, что прятаться, жить можно. Лизавета постучала по стенке, прислушалась...

- Тут тайных ходов нет, - заметила Таровицкая.

- А где есть?

Она пожала плечами и ответила:

- Где-то точно есть... дворец - место такое.

- Неспокойно, - Снежка закружилась, руки расправив.

- Вот только здесь нам призраков и не хватало... - пробурчала Одовецкая, повернувшись к стеклу.

- За тобой стоят... - голос Снежкий звучал тихо, и кружилась она с закрытыми глазами. - Идут вереницей, кровью связанные, вьется дорога мертвых, зовет, а уйти не позволяет. Она говорит, что не хотела зла... она говорит, что все должно было быть иначе...

- Кто? - Одовецкая стиснула кулачки.

- Не знаю... у нее твое лицо, а у него глаза пустые... он злой-злой... странно так... такие, как вы злыми редко бывают, - Снежка остановилась, разглядывая Одовецкую с немалым интересом. - Он их всех и держит... а еще другой, который души собирать умеет. Мне их не дозваться, сила не та...

- А что вы тут делаете? - поинтересовалась бледненькая девица, заглядывая в комнату. Она вошла бочком, к стеночке прижимаясь, будто не до конца уверенная, туда ли попала и надобно ли ей было вовсе попадать в место столь подозрительное.

Девица была... знакома?

Пожалуй.

Лизавета вглядывалась в круглое это личико с остреньком подбородком, с глазами преогромными, синющими, пытаясь вспомнить, была ли она средь конкурсанток. Конечно, была, иначе откуда было бы взяться ей здесь? И платье это, и ежедневник знакомый, один в один Лизаветин, и даже коробка с пером такая же, как у других.

Однако...

На память Лизавета не жаловалась, более того, память ее была цепка и крепка, а уж лица-то она и вовсе срисовывала мгновенно, но этого... и какой из Лизаветы тогда газетчик?

- Кто знает, - ответила Авдотья, убирая револьвер под юбки. - Что? Думаете, нас тут друг к другу за просто так приставили? С револьвером, оно всяко удобней, чем без револьвера... а я тебя не помню.

- Дарья я, - девица стояла, прижавшись к стеночке, и дрожала. И была такою жалкой, что... - Из Меньшуковых...

- Меньшуковы... - Одовецкая сползла с подоконника. - Слышала... хороший род. А вот тебя я не помню.

Она нахмурилась.

- Меня никто не помнит, - вздохнула Дарья и пожаловалась: - Это дар родовой такой... я с ним... не очень хорошо управляюсь, особенно, когда нервничаю. Мне целитель капли прописал. Успокоительные. И еще масло мятное, чтобы шею мазать.

- Выкинь, - фыркнула Одовецкая, - только кожу пожжешь, давно уже доказано, что мятное масло на нервы никакого влияния не оказывает.

Дарья робко кивнула и, сделав шажок к ближайшей к ней кровати, спросила:

- А можно я тут буду... а то... я тужа ходила... сказали, что занято все и вообще...

...вещи, как и было обещано, доставили вечером, а вот князь... то ли позабыл, что обещался навестить, то ли дела, то ли просто понял, что с Лизаветой у них ничего-то общего быть не может.

Димитрий в подземелья спускался не без опаски.

Нет, Лешеку он доверял всецело, однако же само это место с красноватыми неровными стенами, с полом гладким, будто слюдяным, внушало безотчетный страх.

Здесь было...

Иначе?

Димитрий чуял силу, заключенную в камне, и та пугала, тревожила. Она была велика и неподвластна воле человеческой, а потому он прекрасно понимал, что, стоит этой силе вырваться, как не станет не то, что дворца, но и города с его рекой, каналами и мостами.

- Чужой сюда не пришел бы, - сказал Лешек очевидное, явно и самому ему было здесь неуютно. Вон, на щеках вновь чешуя поползла, на шею скатилась, обвила ожерельем драгоценным. В нем и каменья поблескивали, темно-красные, нехорошо напоминающие кровь. - А своих... я думал, что никого не осталось.

И не только он.

В конце концов, не подозревать же в самом деле Лешека. Или батюшку его в том, что заговор против себя устроили. А все одно к одному вяжется, и стало быть, кровь позволит Шапку заветную примерить. И народец царя нового примет, смуты опасаясь, и...

...кто смолчит.

...кто клятву принесет, ибо кровь - есть кровь. А недовольные... всегда они были, но что они смогут, когда альтернативы не будет?

Нехорошо.

Настолько нехорошо, что волосы дыбом встают.

- Я тебя позвал, чтоб ты на них глянул. И перенести надо будет...

- Матушка...

- Рассказал.

- А отец?

- И ему... он думает. Вспоминать пытается, но... - Лешек развел руками.

- А если...

...посадить внизу кого, чтоб пригляделся к месту этому... хотя кого? Первецова? Не та натура... Стрежницкий бы смог, он отчаянный до дури, однако слабый ныне, и опять же в деле завязан, а как - поди-ка, пойми....

Лешек покачал головой:

- Почует... и уже знает, что мы тут были. Здешняя сила на редкость своевольна, тем более кровь почуявшая.