Лисье время

Ляля выросла в пейзажах тихого и неторопливого города. Но теперь он стремительно поменялся не только на Лисьей горе. Строительство шло повсюду. Даже за шоссе при восточном ветре слышались глухие далёкие удары стройки и еле различимое урчание сварочных аппаратов. Городской пейзаж теперь завораживал больше, чем лес и пространство. Появился торговый центр «Снежинка», там тусила молодёжь, строился совсем недалеко центр с приятным названием «Пушное царство». Ляля мечтала пошляться по торговым центрам. Сколько себя помнила, всегда был только клуб «Семейство псовых», многие говорили, что приличное место, но это же не магазин, там нет пространства. Лиза там собиралась справить день рождения, она знала все места, где можно «тихо посидеть» или «оторваться».

Ляля идёт в компании врагов. Зачем – непонятно. Может, просто погулять, а может быть, причина в мальчике? Лиза и Настя дружили со многими мальчиками. Пригласили на прогулку и Костю с загадочной и необычной фамилией Маскела. Загадочной была и биография Кости, он приехал в Пушноряд из Москвы, переселился с мамой. Отец сидел в колонии за убийство – это знали все в классе. Если бы не это обстоятельство, Ляля, может быть, и не обратила бы внимания на Костю. Он ей нравился, чем больше она за ним наблюдала (а Костя появился в классе только в этом году), тем больше не верила, что отец такого мальчика мог стать убийцей. Да и сам он, как сказала Лиза, говорил, что отец не убивал, а его подставили. Ляля чувствовала почти родственную душу. Вот бабушка тоже не убивала, но кто-то очень хотел, чтобы её обвинили. Бабушка была известным человеком, и ей помогли. Но как Ляля пугалась, когда в садике только намекали, что бабушка сидела в тюрьме. А Маскела не стесняется отца. Маскела был высоким парнем и занимался в тире, он увлекался оружием. Маскела сам напросился погулять, он был влюблён в Лизу, но вся его любовь выражалась только в том, что он носил два рюкзака – свой и её, свой сзади, а Лизин спереди – и совсем не обращал внимания на насмешки. Руслан же носил Лялин рюкзак на одном плече, как бы намекая, что в любой момент сбросит его. Ляля всегда обращала внимание на такие мелочи. Мелочи о многом говорят. Например, о том, что Маскеле всё равно на мнение других, а Ляле вот это никак не удаётся. Может быть, независимость – исключительно мужская черта?

Донёсся странный глухой звук, какой-то тихий лязг.

– Стреляют! – прислушался Маскела.

– Прикиньте, – сказал Самсонов, толстый и умный парень. – У зверей гон, а они браконьерствуют.

– Да ладно, это на птицу[26], – отозвался Петя с видом знатока. Его алкаш-отец держал питомник со спаниелями, помогал в облавах. Ляля поразилась. Придурок Петя, оказывается, может нормально говорить.

Мальчишки начали обсуждать, как далеко стреляли. Вот уже пересекли поле с идолами, у которых стояли несколько старушек – видно, поклонялись. Ляля отвернулась. Ей не нравились эти языческие боги, идолы были суровые и напоминали злые ходячие деревья из мультиков. Перешли Лисью гору. Направились к Собольему острову.

– Ребята! Там летом ещё одно городище раскопали. Там охотники склады держали, – объявила Настя загадочно.

– А чё ж ты молчала? – удивился Костя.

– Так я и сейчас по секрету говорю. Летом опять приедут туда копать. Хотите посмотреть?

– Да там всё замело.

– Нет. Там папа лишних идолов поставил, бракованных. Там интересно… Лабиринты вроде как.

– То же самое, что и на Лисьей горе под навесом?

– Ну почти. Только без навеса.

Обтёсанные недоделанные стволы с одноглазой и кривоносой братией обступали четырёхугольником пространство, похожее больше не на городище, а на обширную летнюю резиденцию шашлычного кострища.

– Да ладно – почти. Ерунда какая-то.

– Нет, были лабиринты, просто занесло уже, – объяснил Самсонов. Отец Самсонова работал лесником, Самсонова поэтому и позвали. Все привыкли: раз идти за шоссе, то Самсонов нужен.

Настя сказала:

– Жаль, что снег так валит. Я хотела вам показать раскопки.

– Лисы! Тут много следов. – Ляля встала на колени в снегу, захлопала в варежки.

– Опять ты со своими лисами. Заметает всё. Может, это заячьи.

– Нет. Заячьи другие, – отозвался Самсонов.

– Ещё, может, снег растает.

– Вряд ли, – сказал Петя. – Уже таял. Этот должен лечь. Все говорят – зима ранняя. Ляля удивилась: он ни разу не посмотрел на неё, не толкнул, будто это и не он, не Петя Положенцев.

– Я знаю, почему не получились, – потрогал Маскела полуидолов.

– Говорю же: брак.

– Это дуб, из дуба тяжело резать. Надо липу или орех.

– Откуда ты знаешь?

– Смотри ты: кабаны подкапывают тут, – указал Самсонов на ямки под столбами.

– Это студенты обозначили место на скорую руку, – махнула рукой Настя. – Скоро тут всё изменится. Экскурсию будут водить, поставят высокий забор, сигнализацию.

– А белки, лисы, косули, лоси, кабаны? Они ж всё испортят! – воскликнул Самсонов.

– Как-нибудь придумают, они же, по утверждению некоторых, умнейшие из умнейших и не будут сюда соваться. – Настя подмигнула Ляле.