Лисье время

Ровно через полмесяца, самого суетного и праздничного месяца в году, Дед Мороз пришёл к Ляле на дом поздравить с наступающим. Но Ляля не очень обрадовалась Деду. Она предчувствовала, что сейчас Дед подарит очередную ненужную ерунду, которую так любит дарить всем детям: набор с аппликацией, пластилин, краски-раскраски, глупые фломики, которые сохнут и не пишут, цветные карандаши, которые постоянно ломаются, книжки, где много букв. В садике уже подарили какие-то коробочки с пятнистым чулком и ватой, чтобы девочки смастерили символ года. Ну кому такой подарок нужен? Воспитательница обещала провести занятие в последний день, чтобы все «сделали сувенир своими руками». Ляля решила в последний день не идти в садик. Да ну. Со времён порванной змеи Ляля недолюбливала мягкие игрушки. От Деда Мороза Ляля ждала волшебства меньше даже, чем от лис: лисы-то всё-таки появляются в трудные минуты жизни, Дед Мороз же приходит по расписанию, а не когда Ляле нестерпимо страшно одной в пустой квартире. Детсадовские Деды вообще снискали дурную славу – это были самые глупые Морозы на свете. Бабушка и то сообразительнее: она покупает то, что рекламируют. Бабушка, если бы не тратилась на лекарства, порошки и ножи – ножики для разделки тушек, ножики-лезвия-скальпели для препарирования, скупила бы Ляле все игрушки из всех на свете реклам. Деды же – старомодные волшебники, перечницы – так бы назвала их Потоцкая, только кряхтят, спину чешут и перцем сыплют из старых костей, элементарных вещей не понимают и рекламу не смотрят. Бабушка пишет Деду Морозу под диктовку Ляли заранее, потом они идут на почту и отправляют письмо. И что же? Дед Мороз, приехавший к ним в квартиру, не очень-то лучше своего детсадовского собрата, вручит сейчас какие-нибудь конфеты, футболку с некрасивой лисой, как в том году, или пижамку в кружавчиках. Ляля куксилась и выпячивала нижнюю губу, презирая этого Деда в рваных промокших валенках без калош. Но Мороз не унывал, поводил хороводы с бабушкой и внучкой Снегурочкой. Все втроём стали умолять Лялю рассказать стихотворение. И Ляля пробурчала стих про белый день, который сияет белым снегом, что этот снег пушистый как ковёр, и по нему бегут-резвятся дети, уносясь в заснеженный простор.

– А снежинки, – продолжила Ляля уже с вдохновением, вспомнив мышкующих на поле лис, – словно паутинки, радуют меня, тебя и всех. – Ляля тыкнула поочерёдно пальцем в Деда, Снегурку и бабушку. – Я хочу нарисовать картинки о весёлом дне, вобравшем шум и смех. – Ляля, конечно, хотела сказать «плач и бред» вместо «шум и смех», но всё-таки постеснялась обижать Деда Мороза. Пусть он и глупый, но не надо над ним издеваться, Ляля же не Настя Преснякова и не Ира Маслий – это они любят смеяться над бабушкой.

– Ну вот, Алёнушка. Вот ты и перестала бояться. И рассказала-то как: с вдохновением!

– Артистично! – добавила Снегурочка и захлопала в белые варежки с собольей оторочкой. Соболей разводили далеко, на каком-то острове, они же не живут на фермах, как глупые норки, Ляля благодаря объяснениям тёти Гали Клайды узнавала этот «шёлковый» мех.

– Соболь? – спросила она у Снегурки.

Снегурочка замялась. Она не знала, какой мех у неё на варежках.

– Соболь, соболь, Лялечка. Белый соболь, – уверила бабушка и поднесла Деду рюмочку.

– Соболь иногда путают со снежной лисой, иногда с горностаем и даже с норкой. У соболя достаточно длинный и мягкий волос, носкость – восемь.

– Не восемь, а восемьдесят, – жёстко, как своих студентов, поправила бабушка.

– Ну чудо-девочка, умница какая. Умная!

– Это касается целых шкур, лобикам всё равно, – продолжала Ляля.

– Ну почему, Ляля, – возразила бабушка мягко, – если рукавицы будут носиться часто и много лет, носкость станет важна. Соболья оторочка не вылезет, не истрётся… То есть будет истираться медленнее, чем другие.

– Вы… Вы пушная фея? – обрадовался вдруг Дед Мороз. – Вы меня не узнаёте, Татьяна Михайловна? – Тут Дед Мороз осёкся и стал водить хоровод.

Ляля улыбнулась сжатыми губами и спрятала руки за спину – она хотела заявить, что горностай ей нравится больше, потому что он на мантиях царей, но не успела – глупый Дед признал вдруг бабушку. Раз так, раз бабушку знают волшебники, то Ляля не будет «забивать» волшебников дюжими познаниями в сфере меховых шкур и пластин. Добрые волшебники думают, наверное, только о хорошем, как могут веселят Лялю. И Ляле стало ужасно стыдно, когда бабушка со Снегуркой и Дедом отпели все слова.

– Я просто песню «В лесу родилась ёлочка» не очень люблю, вот и не стала водить с вами хоровод.

– А почему не любишь? – рассмеялась Снегурочка и откинула свою белоснежную косу за спину.

– Скучно. Одно и то же каждый год. В год свиньи – в лесу родилась, в год крысы – она росла, а у нас в лесу, между прочим, крестовки нарождаются, и, знаете, очень крупные, почти как тигры прям. И не краснеют!

– Песня одна, а подарки-то каждый год разные! – Дед Мороз хлопнул себя по дублёным бурым рукавицам и стал копаться в мешке.