Лисёнок для депутата (СИ)

А потом просыпаюсь — словно в прорубь с головой ныряю, раз за разом проживаю тот кошмарный день, когда понял, что ни ходить, ни любить больше не смогу… Бесконечный день чудовища с милым названием «сурок». После таких пробуждений с огромным трудом удаётся поднять себя с кровати и уговорить жить дальше. Впору обращаться к психиатру или глотать таблетки, гарантирующие мне ночи без сновидений.

Отец вынуждает меня снова ложиться под нож. Он верит в силу современной зарубежной медицины и настаивает, что надо продолжать бороться. Ведь после операции у Шварца результат, хоть и минимальный, всё-таки был. И то, что не удалось его развить, вовсе не означает, что дальнейшие попытки обречены на провал.

Папа уверен, что проблема — у меня в голове. Возможно, он прав — мне просто не хватает веры, я полон страхов. Не знаю, как отец повёл бы себя, окажись он на моём месте. А я — слабак. Потому что сдался. Или не созрел ещё решиться на повторную операцию без уверенности в результате. Не умею я слепо верить…

Мне снится чудесный сон. Нежные ручки ласкают мою грудь и живот, затем опускаются ниже и начинают сводить меня с ума. Я не вижу хозяйки этих рук, но не сомневаюсь, что у неё — рыжие волосы, а тело соблазнительно усыпано веснушками. Такие солнечные женщины неимоверно горячие и отзывчивые. И сам я загораюсь, вспыхиваю от чувственных прикосновений, будто ничего приятнее в жизни не испытывал. Пальчики незнакомки двигаются именно так, как мне нравится. Кровь разгоняется, вызывая привычное томление и накал внутри. Я уже очень близок к финишу. Только бы рука не останавливалась!

В момент, когда к пальчикам присоединяются губы, меня выбрасывает в реальность. Первые мгновения балансирую на грани, пытаясь отделить сон от яви. Взрываюсь, не успевая привычно испугаться, что потерплю фиаско. Где моя прорубь? Почему на сей раз вместо неё я оказываюсь в облаках, тёплых и невесомых, баюкающих меня, словно младенца?

Я точно не сплю. Но глаза закрыты. Боюсь спугнуть отголоски удовольствия, которые всё ещё носятся по крови. Боюсь поверить, что это был не сон. Потому что если это всё-таки видение, то я точно не выдержу очередную встречу с прорубью.

Мягкие губы касаются шеи и постепенно добираются до рта. Глухо стону, не сдерживая накрывающий меня шквал эмоций, понимая, наконец, что всё происходит со мной в реальности.

— Ведьма… Ты — рыжая ведьма. Что ты со мной творишь, колдунья?

Лисица не отвечает — думаю, ошарашена не меньше меня. Постепенно прихожу в сознание и бессовестно распускаю руки. Не размыкая поцелуя, глажу и мну всё, до чего могу дотянуться. Не удивлюсь, если у неё останутся после меня синяки. Но не могу сейчас быть нежным…

Моя девочка горячо отзывается на ласки и очень быстро начинает дрожать от удовольствия.

А потом мы лежим, сплетясь ногами и руками. Как раньше, когда-то давно, до того, как случился кошмар, отнявший у меня нормальную жизнь.

Слов нет. Но даже молчанием говорим друг другу очень много.

Впервые за последние месяцы я рад наступившему дню. Мне хочется жить, есть силы и желание бороться. Несколько часов я извожу своего реабилитолога требованиями увеличить мне нагрузку. Больше часа активно занимаюсь в бассейне, пока врач не взывает к здравому смыслу.

— Олег, он же завтра с кровати не поднимется. Ещё хуже себе сделает. Вразуми его, он меня слышать не хочет!

— Виктор Борисович, достаточно на сегодня, — мягко, но безапелляционно выдаёт помощник. — Доктор прав. Вы уже переборщили, как бы хуже не сделать.

Пытаюсь игнорировать, мне кажется, что у меня открылось второе дыхание, и я не должен останавливаться. Но Олег подключает тяжёлую артиллерию.

— Я вынужден позвонить Борису Григорьевичу, если вы сами не понимаете, что всё хорошо в меру.

Отца мне тут только не хватало. Тот со мной церемониться не будет. С недовольным видом выбираюсь на сушу.

На улице не тороплюсь садиться в машину. Поднимаю голову, подставляя лицо лучам солнца. Надо же, я и не заметил, как наступило лето. Надо бы моих лисиц на море свозить, раз на майские никуда так и не выбрались.

Нехорошо получилось с разводом, напрасно я пошёл на поводу у папы и поторопился. Но ведь никто не мешает нам снова расписаться. Правильно сказала моя девочка, что штамп в паспорте ничего не значит. Она — моя жена, и никакими печатями или их отсутствием этого не изменить. Не нужны нам с ней никакие контракты. Мы даже можем ещё одного ребёнка родить. Надеюсь, теперь у меня получится…

После работы еду к отцу. Весь день размышлял над его настойчивым предложением пообщаться с врачами и выбрать клинику. Ведь всегда можно поехать для начала на обследование, осмотреться, поговорить с персоналом, выслушать их план операции, а потом принимать окончательное решение.

— Сын, у тебя что-то случилось? Ты сегодня какой-то не такой.

— Па, ничего особенного. Просто хандрить надоело, решил взять себя в руки.

— Святые угодники! То-то Олег говорил, что ты врача чуть до инфаркта не довёл.

— Ну прям. Их не поймёшь. То требуют, чтобы занимался, то тормозят, когда я чувствую, что ещё не устал.