Лисёнок Ян и Кристалл Судьбы

— Подожди, не все так просто, инициация проходит из нечеловеческого источника, — прошептала Анна. Как мать она была против всей этой затеи, она не хотела, не могла допустить, чтобы ее сын пошел на такую жертву. Она переживала и боялась, что это может просто-напросто убить его. Ведь бывали случаи, когда тело неофита не выдерживало испытания и не могло вернуться к жизни…

— Перерождение, — продолжала она, — это всегда дар высших сил, если человек оказывался недостоин, он просто… не просыпался, — она так и не могла сказать это слово — «умирал».

— Инициация — это мост между реальностями, по которому надо пройти, а будешь ли ты достоин — решают высшие силы. Мама права, — сказал Джон, — иногда человек не выдерживает это испытание. Но я верю в тебя, Ян, ведь ты не просто рожден Хранителем, у тебя более совершенные гены, чем когда бы то ни было. В тебе пробудятся сверхчеловеческие силы, ты все преодолеешь! Инициация — это смерть и возрождение, но жертва эта должна приноситься добровольно.

— Как смерть? — воскликнул Лэсли, — и ты так спокойно рассуждаешь об этом?

— Я так рассуждаю, потому что верю в Яна, верю в его способности, я не сомневаюсь, что все будет хорошо. Пойми же, инициация — это «прыжок веры» — если ты не веришь — у тебя ничего не получится! Нельзя сомневаться, сомнения только разрушат все! Старое должно умереть для того, чтобы родилось новое. В этом вся суть.

— Это не ритуальные термины? Отец, ты понимаешь, о чем ты говоришь сейчас? Это реальная смерть? — Лэсли был в панике.

— Это переход из одного состояния в другое.

— Нет, это невозможно, я сойду с ума, — сказала Анна и закрыла лицо руками. — Джон, а если он откажется? — с надеждой в голосе спросила она.

— Тогда Смолл и Ларсон победили. Уже победили.

— Но ведь им не добраться до кристалла, он находится в Москве, как они туда попадут? А мы уж как-нибудь, — продолжала она.

— Мы ожидаем в этом году рождение сверхновой звезды, Аня, — мягко сказал Джон, — С кристаллом или без него, они сенмиры, они опасны, они способны на все. Нельзя оставлять это на волю случая.

— Хватит спорить, я сделаю это, — сказал Ян, — Я пройду инициацию и стану Хранителем.

Анна заплакала.

— У тебя все получится Ян, я вижу это, — сказала Адель, — Ничего не бойся и смело иди вперед. Джон прав, ты куда сильнее всех предыдущих хранителей. Ты будешь делать такие вещи, которые я даже не могу описать, они не укладываются в моей голове. Тебе будет доступна суть вещей, ты сможешь управлять миром, менять его, сдвигать пространство и время… Таких людей еще не бывало, Лэсли, Анна, Джон, я это ясно вижу. Теперь, когда Ян принял решение, картинка прояснилась: я уверена, все будет хорошо! Не волнуйтесь и не переживайте, у вас нет повода для беспокойства. Ни малейшего!

Анна бросилась к Адель и обняла ее.

— Я верю тебе, — сказала Анна.

— Не плач, Аня. Когда-нибудь он все равно должен был вырасти. Это просто случилось раньше, чем ты ожидала. Твой сын уже не ребенок, и принял взрослое, мужское решение. И наша задача — поддержать его, — сказал Джон. — Дождемся Леона, он должен все организовать.

Прошло еще несколько дней. Они продолжали ждать известий от Леона Харта, как вдруг в окно влетела сойка. Джон поспешно посадил ее на бумагу и прочитал сообщение от Тима. Там говорилось, что Ларсон каким-то невероятным образом добрался до Сноутона. Все были ошеломлены этой новостью. Но, не успел Джон среагировать на это известие, как прилетели Чайки, сообщив, что волки предали их и ушли на Голубое озеро, Ларсон похитил Софию, а Тим бесследно исчез. По каким-то немыслимым причинам сойка прилетела слишком поздно. Кто-то задержал ее, кто-то намеренно не дал им вовремя прийти на помощь Тиму. Все больше загадок вставало перед ними.

Глава 9. Потерянный род.

— Где это я? — пробормотал Тим, глядя в белый, скругленный потолок…

— О! Сестра! Он проснулся! — услышал он протяжный шепот. Над ним склонились женские лица, укутанные по самые глаза в синие покрывала тонкой работы. Может быть, все дело было в покрывалах, но Тиму показалось, что кожа у женщин отливала перламутром.

— Что со мной, где я?

— Т-с-с-с… Лежите спокойно. Вы помните кто вы, как вас зовут? — раздался мурлыкающий плавный голос.

— Еще бы… я пока не сошел …

— Вот и хорошо. Какой сейчас год, месяц, вы знаете?

— Да что вы в самом деле пристали, кто вы такие, объясните…

Одна из женщин подняла над ним руку с ритуальной татуировкой, и он провалился в глубокий сон.

— Он возбужден и слишком слаб, — объяснила она. — Пусть поспит еще дня три, может быть тогда…

И они вышли из белоснежной комнаты с закругленным потолком и стенами в дверь, из-за которой бил яркий свет, настолько яркий, что слепил глаза, и разглядеть что-то находящееся за дверью не представлялось возможным.

Через три дня Тим проснулся в белоснежной, ярко освещенной комнате. Он был один и лежал на большом, высоком столе, судя по всему — операционном. Над ним светила огромная яркая лампа.

— Свет хоть уберите, — сказал он, и лампа тут же погасла. — Ну вот… Так-то лучше…