Лисёнок Ян и Кристалл Судьбы

— Ну, хорошо… Ты можешь понять, что весь мир — суть одно, а все отличия — это лишь разница вибраций? Как струны на гитаре — они одинаковые, но каждая звучит по-своему… только не из-за своей толщины, а … сама по себе… и дело не в физическом свойстве струны, а именно в самой вибрации… Весь мир — это струны, точнее говоря — музыка этих по-разному звучащих струн. Меняя вибрацию, ты меняешь физические свойства вещества… ну это, скажем, как воду в вино превратить…

— Я ничего не понял…

— Не расстраивайся. Может быть, Ян сможет тебе лучше объяснить, ведь он был таким же человеком…

— В смысле — БЫЛ?

— Ян уже выпил чашу, сейчас его тело меняется на уровне ДНК, он усваивает новые знания и возможности. Когда он проснется, он будет видеть этот мир на струнном уровне.

— Уже выпил, что это значит?

— Он принял решение. Оно окончательно и меняться не будет. А значит, все, что идет дальше во времени по этой ветке событий — уже фактически произошло… до следующего момента неопределенности. А вот к этому, следующему моменту и нужна будет София. Это случится не завтра, а пока — отдыхай. Восстанавливай силы. Я тебе все здесь покажу и расскажу, как все устроено, тебе будет интересно. А к нужному моменту, я доставлю тебя туда, куда нужно, будь спокоен…

Глава 10. Добровольная жертва.

Ян принял решение. Джон передал послание Леону Харту через чаек, и семья стала собираться в Свиттон, как о том говорилось в письме Кливерта. Сборы были недолгими. Поездом добрались до города, но к бабушке Лизе заходить не стали. Ни к чему ей лишние волнения.

На вокзале их уже ждали чайки. Они проводили Яна, Лэсли, Анну, Джона и Адель до хижины в Муруджунских лесах. Чайки взмахнули крыльями и исчезли в синеве неба, а на пороге лесной избушки их уже поджидал Хранитель рода сенмиров Леон Харт.

Они вошли внутрь и увидели, что за деревянным столом сидит печальный, усталый человек в длинной и широкой чёрной рубахе алхимика — Кливерт. Казалось, что на его плечах лежит скорбь всего мира. Придавленный ею, он натянуто улыбнулся и посмотрел в глаза Яну. Ян также смотрел на него не отводя глаз. Что происходило в этот момент между ними, осталось тайной для всех.

Рыжеволосая ведьма, сгорбившись у очага, подбрасывала в печку дрова.

— Матильда, не суетись, — мягким голосом сказал Кливерт. — Дай гостям чаю, они устали с дороги.

— Чего уж там, — ответила ведьма, смахнув слезу, — чего уж там…

Она понимала, что час настал. Не только для лисёнка, но и для неё. Скоро всё должно было закончится. Кливерт обещал отпустить её. Но вот странное дело, ей совершенно не хотелось сейчас торопиться. Понимание того, что конец близок, всколыхнул в ней осознание утраты. В последние дни своей жизни она вдруг остро и отчётливо поняла, как прекрасен был этот мир, и отрывать его от своего сердца ей было больно. Она подошла к самовару, но Джон мягкой рукой остановил её.

— Не волнуйся, хозяйка. У нас всегда все с собой.

Поставив на стол пузатый самовар и расписные чашки, Джон предложил Леону Харту сесть во главе стола. Анна достала из печки удивленной Матильды великолепный пирог с ежевикой.

— Присаживайтесь с нами, хозяюшка, — ласково сказала она.

Матильда села, непривычно осматривая гостей своей убогой лачуги. Ей понравился Джон, к его жене она тоже почувствовала теплое расположение. Яна она была рада видеть, но смотрела на него сочувственно. «Такой еще мальчик маленький», — думала она, — «Тяжело ему будет».

Лэсли понравился ей еще с прошлой их встречи. Такого красивого парня она никогда в жизни не видела. Матильда тяжело вздохнула, вспоминая давно ушедшую молодость, которую нельзя было вернуть ни за какие богатства мира. Как мало ценила она свою красоту, как тратила свои годы, на что? Как бестолково прошла ее жизнь. Ничего-то она не видела на своем длинном веку. Только лес и стены своей хижины, где отшельницей жила она вот уже четыре сотни лет. Ну, ничего, скоро все закончится. Он ей обещал. И она поймала теплый взгляд Кливерта. «Да, Матильда», — говорил он ей, — «Скоро все закончится. Ты будешь свободна».

Она одна осталась с ним, когда последняя радость исчезла из его жизни, она была верным псом, знавшим лишь одного хозяина. Не надеясь ни на что, ничего не прося, она всегда была рядом и ждала его 400 лет — в пустоте и одиночестве, в обреченности и тоске. Ей ни разу не пришло в голову, что она может сама управлять своей жизнью, сама решать, что ей делать и как жить. Такая преданность редка в людях, но она была всей душой и беззаветно предана своему хозяину.

В избушке царила какая-то торжественная тишина. Все ели молча. Когда пирог был съеден, и вся компания подкрепила силы ароматным чаем, Леон Харт что-то шепнул Кливерту. Тот встал и знаком пригласил их следовать за собой.

Кливерт взял Матильду за руку, и она доверчиво пошла за ним. Он повел всех к тайному ходу в подземную пещеру. Тропинка вела их через мхи и папоротники, извиваясь, как змея. Наконец он привел всех к еле заметному люку прямо в земле. Кливерт и Леон Харт с трудом подняли крышку.