Лишь любовь разобьет тебе сердце

Я еду к бургерной на такой скорости, что просто удивительно, что меня не останавливает полиция. Перед тем как войти внутрь, смотрю на себя в зеркало и повторяю свою мантру: «Я Рейко Смит-Мори. Все хорошо. Все правильно». Я проскальзываю внутрь и вижу, как мои друзья усаживаются за столики, и, игнорируя шепот и взгляды со всех сторон, я заказываю два бургера, шоколадный молочный коктейль и картофель фри. И все только для себя.

Глава 41 Осень

УТРОМ Я ЗВОНЮ СЕТУ, чтобы обсудить наши сегодняшние дела. Я веду себя так, будто все в порядке: будто вчера он не делал вид, что не хочет иметь со мной дела, будто я вчера полностью не осознала, что победа в конкурсе на звание королевы школы – ложная и дутая. Возможно, она и заставила маму вчера улыбнуться, но пластмассовая корона не может заполнить пустоту у меня в душе. Сет сегодня взял у матери машину и, несмотря на то что я сама предпочла бы быть за рулем, пусть водит сам, потому что понимаю: это бывает не очень часто.

– Все приедут ко мне домой на фотосессию около пяти, а потом к семи мы поедем в «Мортонс» на ужин. Дискотека начнется в девять, – рассказываю я.

– Я видел расписание, которое ты всем разослала, – отвечает Сет с ухмылкой.

– Ты же знаешь, как я люблю все распланировать.

Я стараюсь говорить ровным тоном и не перегружать разговор.

– Рейко-планировщица, – отзывается Сет, и презрение начинает сочиться из телефона, как масло.

Я мотаю головой, как будто бы пытаясь стряхнуть его с себя:

– Мне пора. Не хочу опоздать на маникюр. До вечера.

Кладу трубку раньше, чем он успевает что-то ответить, возвращая себе те крохи контроля над ситуацией, какие у меня остались, как жокей, который сильнее натягивает поводья. Хотя это все иллюзия. Конечно, можно крепко держать поводья, но в конечном счете лошадь все равно выбросит вас из чертова седла в любой момент.

Весь день я езжу по разным салонам. Все это глуповато, но я все-таки хочу быть красивой. Я обязана быть красивой. Маникюр, прическа, макияж. Я едва успеваю натянуть черное платье для танцев (оно короче того, что я надевала вчера, и более обтягивающее), когда друзья подъезжают к дому. Мамы сейчас нет, она поехала фотографировать Коджи. Сегодня его первый Королевский бал, и он пошел на него с девушкой по имени Мэгги. Его друзья поехали фотографироваться к ней домой.

Ко мне в комнату заходит Мика, лопая пузыри из жвачки.

– Помоги мне застегнуть молнию, пожалуйста, – прошу я, повернувшись так, чтобы ей было удобно.

– Застряла, – говорит она. – Не могу поднять.

Я глубоко вздыхаю:

– Попробуй еще.

– Никак. Это не ты располнела, просто молния сломана.

– Попрошу кого-нибудь другого.

Я делаю шаг в сторону от нее:

– А ты что сегодня будешь делать?

Она пожимает плечами:

– Просто почитаю. Может быть, посмотрю кино, если папа захочет.

Я видела, как она сидит рядом с папой, когда он смотрит кино, смеется, когда ему смешно. Он, однако, никогда ее не видит.

– Жаль, что я не могу пойти на бал, – говорит Мика, и глаза ее полны печали. – Я так на него и не попала.

– Мне тоже жаль.

– Все нормально, – отвечает Мика, хотя ничего не нормально и никогда не будет. – Просто повеселись там и за меня тоже, ладно?

Я сжимаю ее руку.

– Это мне по силам.

И я так и сделаю. Ради Мики я способна на все. Я повеселюсь так, как никто еще не веселился на дискотеке. Даже если мой парень будет вести себя как полный идиот.

– Рейко! Приехали твои друзья! – кричит папа снизу.

– Одну минутку! – громко отвечаю я.

Выхожу на лестницу и подзываю Дре. Дре без проблем застегивает мне платье, и, пока она это делает, Мика исчезает.

– Пойдем, детка, – говорит Дре. – Все ждут нас внизу, чтобы пофотографироваться.

Папа выложил закуски на большие тарелки и налил воды в кувшины. «Не хочу допустить вашего обезвоживания!» – говорит он, и некоторые ребята смеются, но не над папой, а потому, что после танцев мы пойдем к Питеру и там точно все выпьют. И выпьем мы точно не воды. Сет стоит рядом с Майклом, он страшно зажат и явно нервничает. Должно быть, это потому, что он впервые идет на дискотеку.

Я пытаюсь взять его за руку, но он отстраняется и идет поговорить с Питером. Так хочется напомнить ему, что Питер – это тот парень, который сделал жизнь Сета в средней школе просто невыносимой. А теперь они оба у меня дома стоят в прихожей, болтают и стучат кулаком о кулак, и в жизни не догадаешься, что один из этих мальчиков когда-то доводил второго до слез. Удивительно, как Сет легко прощает все Питеру, но не мне.

– А это, должно быть, Сет, – говорит папа. – Приятно с тобой познакомиться, молодой человек.

Папа знает всех остальных ребят, причем уже много лет.

– И мне приятно, мистер Смит-Мори, – говорит Сет.

– Прошу, называй меня просто Кен.

Тон папы дружелюбен, но глаза смотрят крайне проницательно. Я вижу, что он оценивает Сета, пытаясь понять, что же так заинтересовало меня в этом мальчике. Я даже не уверена, что сама могла бы ему объяснить и знаю ли это вообще.

– Фотография девочек! – визжит Либби, и Дре, Меган и я послушно выстраиваемся на лестнице, положив одну руку на перила, и улыбаемся.