Лишь одна музыка

— Лондон приветствует тебя! Здравствуй, здравствуй, здравствуй. Я слышала, был оглушительный успех, — говорит Эрика. — Поздравляю, поздравляю, молодцы! Лотар вас превозносил.

— Лотара там не было, — говорю я, отставляя трубку чуть дальше от уха.

— Я знаю, — говорит Эрика несколько более сдержанно. — Он был в Страсбурге — прости, в Зальцбурге — вот я дура-то!

— Ты на ланче в «Шугар-клаб», Эрика?

— Нет, нет, нет, просто ошиблась. Я надеюсь, Пирс не сильно расстроился. Иногда он ужасно кипятится. Он думает, что кто-то должен вас сопровождать, выкручивать руки, разговаривать с прессой и с кем там еще — с сильными мира. Но отзывы отличные, он должен быть доволен. Я хотела бы там присутствовать, держать вас всех за ручки, особенно во время того антракта, ну уж как вышло, так вышло. В следующий раз!

— Кто тебе рассказал?

— Про что?

— Про антракт?

— Никто, никто не говорил, просто где-то услышала. Сорока на хвосте, слухи... Очень театрально, надо заметить. Иногда весь этот пласт адреналина, я хочу сказать всплеск, ведет к потрясающей игре.

— Насколько это разошлось?

— В узких кругах. На самом деле, по секрету, это Лотар, ему донесли из администрации «Музикферайна». Они считали, что должны были ему сказать; а Лотар сам очень скрытный, что и привело к проблемам с Пирсом. На самом деле, entre nous91, Пирс мне ужасно надоел, и мне говорили, что я надоела Пирсу. Это правда? — Вдруг Эрика — само внимание.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я.

— Ну, про твою Джулию, знаешь: сказать или не сказать? Лотар решил не говорить или просто не мог сказать, а Пирс решил, что это предательство. Бедная девочка, глухая как пень, конечно, мы должны были про это знать. Ты же знаешь, каков Пирс. Думаешь, он хочет от меня избавиться?

— Нет, я так не думаю, Эрика. Ты замечательный менеджер. Откуда такие мысли?

— Агент. Просто агент. Не более. Ну, по разным причинам. Последняя — «Искусство фуги». Ну, я просто проверяю вас всех, — говорит Эрика безыскусно. Или, наоборот, слишком искусно? — Пирс — ну, просто ослик Иа. Он всегда такой, да? Хотя я слышала, что он погуливал в Вене по вечерам. А ты хорошо себя вел?

— В каком смысле «хорошо»?

— Ну, ты горазд уклоняться, сам определи, что это, и отвечай на вопрос.

— Нет уж, это ты определи. И кстати, Джулия вовсе не глуха как пень.

— Нет-нет, конечно нет, но это будет такая прекрасная реклама. Лотар не должен это замалчивать. Что кроется за этой печальной улыбкой? Она ангельски играет, но не слышит ни звука... Если это правильно преподнести, можно заполнить «Альберт-Холл»...

— Ради бога, Эрика! Что это — «Барнум и Бейли»?92

Но Эрика уже ускакала вперед:

— С вами самое сложное — как рекламировать квартет? Кто это — квартет? Что это за личность? Четыре безликих лица. А вот если вас разделить на отдельных людей, как «Спайс Герлз», откроются фантастические возможности...

— Ну уж, Эрика!

— О Майкл, какой ты пурист. Я просто думаю, как сделать, чтоб вам хватало на хлеб с маслом! Знаешь, Изабэлл, она очень умна в этих делах. При этом настолько искушена в музыке, что ей все удается. Ну, ладно, мне надо бежать.

— Послеобеденный сон не ждет?

— Ха-ха! А ты что делаешь?

— Играю на альте. Пальцы должны привыкнуть к нему после такого перерыва. Просто переходы гораздо шире. И конечно, с вибрато...

— Умница... Надеюсь, до скорого... Веди себя хорошо... И защищай меня от Пирса, если он будет говорить всякие гадости... Обнимаю... Баюшки! — говорит Эрика и быстро кладет трубку.

7.2

Я опять и опять проживаю наш последний день в Венеции, мой и Джулии.

У меня репетиция, у нее — самолет. Мы у края пропасти и все так же боимся об этом говорить. Мы проваливаемся в предыдущий мрак, только еще хуже, чем раньше. Она собирает вещи, избегая моего взгляда.

То, что я сделал, непростительно, однако и я прощать ее не готов. Только накануне она подарила мне тетрадь, мы вместе были в постели, она хотела этого даже больше, чем я. И вот, всего несколько часов спустя, такое письмо другому мужчине: да, да, ее мужу, да.

— Как ты мог прочесть это письмо? Как ты мог упоминать Люка? Я думала, мы на другом уровне.

О чем это? Каком уровне? Что я, грузоподъемник?

— Я не ненавижу его, я не ненавижу тебя. Я сожалею о том, что сделал.

Она смотрит на меня, будто не верит.

— По-твоему, я должна скрывать и продолжать врать Джеймсу? Я должна ему сказать, что я в гостях у такого-то или делаю то-то? Я тебя не понимаю — может, никогда не понимала. Что означает твое «сожалею»? Сейчас я не могу даже увидеться с Люком.

— Я тоже тебя не понимаю — может, никогда не понимал. Ты мной играешь? Почему ты позвала меня домой встретиться с твоим мужем? Я недоумеваю до сих пор. Почему ты поехала сюда со мной, если все, что было между нами, — неправда?