Лишь одна Звезда. Том 2

Эрвин открыл глаза. За окном царила белая тишь. Снежная перина накрыла парк, и все очертания сгладились, обрели мягкую женственность. Мохнатая еловая ветвь поглаживала стекло…

— Почему тихо? Прекратился обстрел?

— Идет, как и прежде, но с той стороны. Окна императорской спальни смотрят на задний двор.

— Я в покоях Адриана?..

— А вы не заметили?

Леди Аланис обвела комнату плавным жестом. Резной дуб и темный мрамор, бархатные драпировки, золоченые шнуры, кровать под балдахином размером с крестьянскую хижину. Такой роскоши Эрвин не видел ни в одной спальне.

— А я заняла покои владычицы Ингрид, — сказала Аланис, садясь на одеяло у ног Эрвина. — Но там тоскливо и холодно.

— Что снаружи? — спросил Эрвин. — Все плохо?

— На берегу толпится мужичье, в порту собираются корабли, камнеметы лупят, как бешеные… Какое нам дело до этого, милорд? Я приглашаю вас на прогулку!

— На прогулку?.. Куда?

— Мы в пустом дворце Пера и Меча. Двести лет он не пустовал! Быть может, мы первыми увидим его таким!

Аланис потянула его за руку.

— Мне нужно одеться, миледи.

— Я помогу. Ведь у вас травма, нужно двигаться осторожно. А уход за ранеными — благороднейшее дело для девушки.

Она принесла его одежду, двигаясь с текучей грацией. Эрвин невольно залюбовался ею. Аланис отвернулась, пока он надевал штаны. Затем помогла ему вдеть руку в рукав, застегнула пуговицы сорочки, подала камзол и оружейный пояс.

— Теперь, милорд, идемте же, пока война кое-как обходится без вас.

— Где ваш телохранитель, миледи? Отчего не следует по пятам бдительной тенью?

— К счастью, он уснул на вахте. Я прокралась на цыпочках, пока он храпел.

Рука об руку они вышли из спальни и двинулись вдоль императорских покоев. Аланис распахивала все двери по обе стороны коридора, и их глазам открывались кабинет, игровая, комната для чтений, чайная, музыкальный салон, зал живописи… Портреты, скульптуры, лепные потолки, панели с инкрустацией на стенах… Резная мебель филигранной работы, распахнутые жерла каминов, хрустальные цветы ламп… Комнаты были гулки от пустоты. Некоторые дышали холодом и зияли выбитыми стеклами.

— Позвольте, милорд, я расскажу вам об этом месте.

Аланис потянула его назад по коридору и вбежала в музыкальный салон.

— Здесь клавесин шестнадцатого века, работы алериданских мастеров. Во дворце восемь клавесинов, но владычица Ингрид любила только этот: говорила, лучший инструмент в столице. Одну мелодию я играла действительно хорошо — вот эту, из «Терезы».

Сев за клавиши, Аланис сыграла несколько нот.

— Владычица всегда просила именно ее, после аплодировала, подзывала к себе и гладила по волосам. Говорила: «Правильно, дитя: если берешься за что-нибудь, делай идеально. Иначе зачем браться?»

— А здесь, — леди Альмера влекла Эрвина дальше, в комнату игр, — принц Адриан сражался в стратемы с отцом. Обыкновенно за закрытыми дверьми, но иногда разрешалось смотреть. По правую сторону стола садились генералы и офицеры, по левую — дамы. Мое место было тут, — она стала на темную розу на паркете, в ярде от камина. — Было тепло и клонило в сон, но я очень старалась запоминать ходы. Пила крепкий чай перед партией, чтобы не дремать. Стратемы — игра правителей, я должна была разобраться в них!

— А эта комната — портретная, — едва войдя, Аланис повернулась спиною к картинам и перечислила, не глядя: — Праматерь Янмэй, Ольгард Основатель, Августин Добрый, Августин Софиевец, Гаррод Победоносец, Лексиан Первый, Эвриан Расширитель Границ, Юлиана Великая, Альбрехт Второй, принц Адриан. Здесь собраны портреты лишь тех, у кого, по мнению владыки Телуриана, есть чему поучиться. «Плох тот сын, что не превзойдет отца, — говорил покойный император. — Адриан, несомненно, превзойдет меня, а значит, заслуживает портрета».

— О чайной я тоже могу кое-что рассказать, — Эрвин первым вступил в следующую комнату.

— Не сомневаюсь, милорд! — глаза Аланис сверкнули. — Именно здесь год назад вы советовали императору не брать меня в жены. Но сейчас, после всего, мне стоит благодарить за это. Сюда, в чайную, владыка Телуриан, а за ним и Адриан множество раз приглашали отца. Он говорил мне: «В свое время ты, дочь, получишь мое место в чайной». Я удивлялась: «Здесь место советникам, а не королеве». Он улыбался: «Лучшие советники — королевы. Ты будешь лучшей, дочь! Иначе просто быть не может».

Она сжала руку Эрвина, прошептала в лицо:

— Вам, говорите, сложно поверить? Представьте, каково мне! Десять лет это место было моим домом! Даже когда жила на Севере, знала, что мой дом здесь! — она ударила каблуком в паркет. — А теперь мне требуется армия, чтобы войти сюда! Легко ли поверить?!

— Я понимаю ваши чувства, миледи, — Эрвин улыбнулся, — но вряд ли разделяю их. Это всего лишь дворец — дорогой укрепленный дом, который мы должны удержать. Объект фортификации, точка на карте. Власть — не во дворцах, не в бархатных стульях, не в золотых шапках. Власть здесь, — он сжал свои виски. — Она внутри тебя. Нельзя прийти туда, где власть. Или ты носишь ее с собой, или вовсе не имеешь.

— Вы так считаете, милорд?

— Абсолютно уверен.