Лишь сомнения

– Я так никогда не думал. Считаю, ты должен знать об этом. Это была пустая досада и больше ничего.

– Понимаю, – голос Шейда стал уже натянутым. Красноречивый протест против словоизлияний, который Сайген проигнорировал. – Выместил ее на мне.

– Прости. Все хотел сказать тебе это.

– На тебя близость к природе так действует? Или отсутствие кофеина?

Сайген невесело рассмеялся в темноте и уселся вниз, на свое спальное место, отвоеванное у Шейда.

– Я не уеду завтра, – Шейд молчал, и Сайген продолжил, пока его по-быстрому не завернули с намерениями: – Схожу с тобой на речку. Покажешь мне, как силки ставить.

– Я не охочусь ради охоты. И тем более для твоего развлечения не стану этого делать.

– Но еда-то закончилась, – напомнил Сайген о контейнере с обглоданными косточками. – А тебе нужно питаться. Подарки с города ты не возьмешь, так что…

– Времени много свободного? – вновь раздражение прорезалось в хриплом голосе. Кровать скрипнула, Шейд вновь перевернулся. Теперь, наверное, к нему лицом. Сайген лег и положил голову на согнутые руки. Уставился в потолок широко открытыми глазами.

– Отец занялся Химерой, так что да. Полно. Рассказать тебе что-нибудь? О том, например, как Олив говорит с отцом шепотом? Она даже все кожаные шмотки сменила на сарафаны.

– Нет. Спи.

– Ладно. Покажу тогда тебе, как мясо тушить.

– Сайген… – Шейд произнес кличку уже с угрозой. Он явно не хотел продолжать разговор. – Ты сейчас отправишься спать в машину. Или я уйду.

Сайген замолчал. Но сон не шел, тогда как Шейд вскоре стал дышать тише и размеренней.

Все ерзал с места на место, тщетно пытаясь улечься удобней, но мысли мешались. Он таращился в окно, слушал сверчков и лягушек. Потом на стены, когда луна осветила их достаточно, чтобы разобрать деревянные панели. И в какой-то момент его невесомо коснулось припоминание, призрачное ощущение схожего занятия.

Давно; он столько времени смотрел на эти доски, что выучил наизусть все трещины и рисунок. По памяти начал прослеживать глазами линии, как в ту пору. И уснул.

К тому времени, как чернота неба немного разбавилась и Шейд открыл глаза, Сайген, с головой завернувшись в плед, сжался на полу в клубок. Скатился с матраца, подушку оставил там же. И точно у него будет все болеть, потому что спать на голых досках эрос не привык.

Шейд свесился с кровати, невольно улыбнулся, глядя на городского жителя. Потолкал его, спокойно достав рукой до спины.

– Утро.

Сайген замотался еще сильнее, заворчал. Шейд ухватил край пледа, потянул его на себя.

– Отстань, – глухой и сонный голос из-под покрывала был едва различим.

– Ладно, – Шейд спрыгнул на пол, потянулся. После чего зажег свечу и поставил ее на стол, еще раз глянул на Сайгена, который и не думал просыпаться. – Солнце скоро встанет, я на реку. Спи дальше.

Ему и не хотелось тащить за собой кого-то. Время рассвета принадлежало ему одному; река была его убежищем. В это время мерцающие ночные огоньки сливались с первыми лучами ласкового еще светила, холодный ветерок шевелил волосы и замечательно прочищал мозги. А Сайген, был уверен, станет без конца молоть языком, распугает всех птиц, заставит его думать, отвечать и в итоге испортит ежедневный ритуал.

Поэтому, стараясь не шуметь, достал из шкафа на этот раз полотенце. Сегодня он не мерз, хватит и такой подстилки. Поискал глазами свое копье для рыбы, обнаружил его у печи.

Фоном гудел генератор, отвлекая, и Шейд попытался вспомнить, сколько еще топлива осталось и когда этот агрегат заглохнет окончательно. Хотя Сайген сразу же пригонит грузовик с бочками. Решив по дороге заглянуть в канистры в пристройке, на цыпочках прошел мимо груды на полу.

Только вот Сайген как назло ему завозился, протер глаза. Шейд с досадой выдохнул и остановился, развернулся, слушая стоны: гость попробовал подняться на ноги, поняв, что его оставляют, но смог лишь сесть на задницу, потом оглядеться. Причину утренних мучений отыскал сразу: матрац лежал отдельно от него. Под выжидающим взглядом Шейда встал на колени, потом схватился за край кровати и поднял себя.

– Твою ж налево… Как вагоны разгружал… – нагнулся, растер ноющие, затекшие ноги. Поднял голову и криво усмехнулся. Шейд раздражался задержкой, поэтому выпрямил скрюченную спину. – Все, иду я. Иду.

Припадая на одну ногу, невыспавшийся и понимающий, что сам себя обрек на купание в реке спозаранку, поковылял к двери в одних спортивных штанах, не став одеваться. Повертать назад было стыдно.

– Видок у тебя тот еще, – заметил Шейд. Задул свечу, пока Сайген кривился и открывал дверь.

– Да темно еще на улице! – вырвалось у эроса, едва ступил на порог. Обернулся. – Сколько времени??

– Около четырех. Самое то, – Шейд подвинул Сайгена и вышел наружу. Прикрыл глаза, отыскивая ту звенящую тишину, что обычно сопровождала пробуждение и раннюю прогулку. Но сопение за спиной ее заглушало.

Мысленно пожелав Сайгену сесть в машину и исчезнуть, перехватил покрепче заостренный сук.