Лиша Миноша. Верхнеазинский оборотень

Порт располагался в десяти километрах к северу от станции. Машина всю дорогу двигалась вдоль железнодорожных рельсов, почти на краю обрыва. Слева шумел океан, принося с горизонта волны серебристо-синими бочками. Шумный и таинственный, он говорил о чем-то неизведанном, шептал о будущем, каком-то непонятном будущем, говорил о том, что произошло, знал тайны, которые сыщик безуспешно искал в Верхнеазинском лесу, но никто из людей не мог понять его языка. Перфекто задумчиво глядел на воду и ничего не видел, слушал океанский прибой, но не понимал ничего. В голове кружились мысли и, казалось, разгадки тайны убийства нет.

Наконец, машина подъехала к краю обрыва. Между океаном и обрывом началась довольно широкая береговая линия, заросшая илистой травой. Именно здесь и располагался порт. Между маленькими строениями, причалами кораблей и массивными сухогрузами кипела портовая жизнь. Большое пространство залива было буквально усеяно многочисленными судами, с которых разгружали товары. Груженые машины постоянно уезжали в сторону города по большой дороге, а пустые ехали к порту. Дорога из станции, по которой прибыл Мэдис и Перфекто, огибала обрыв и выходила к этой самой большой портовой трассе, сливаясь с нею.

Мэдис оставил машину возле дороги. Мужчины спустились к порту, где оказались в самой гуще снующих работников, везущих поклажу из трюма кораблей к грузовикам. Пришлось пройти большое расстояние, прежде чем они нашли начальника порта. Но тот ничего не мог сказать по делу и отправил их в бригаду, где работал Энсин. Как оказалось, бригадир тоже ничем не смог помочь, он знал, что Энсин всегда один возвращался домой, поэтому зацепок по делу не было.

Перфекто вышел с упавшим настроением. Он понял, что нет ничего, что может хоть как-то помочь ему раскрыть дело.

– Ну, как? – спросил Мэдис, когда они уже ехали обратно в Кармы.

– Ничего, – снова ответил он Мэдису. – Едем быстрее. Я пакую чемоданы.

– Как? Но ведь его убили!

– Неизвестно, может он – самоубийца.

– Человек не может сам перерезать себе горло и воткнуть туда палку.

– Человек чего только не может, но чего только не делает, – упавшим голосом пофилософствовал Перфекто.

– Вы думаете? – усмехнулся Мед. – А Женина?

– Она упала в колодец сама. Это все случайность.

– Но вы же так не думаете! – Мэдис был вне себя от бессилия и невозможности что-то сделать.

– Это для отчета…

– Как все просто! А может, есть хоть какие-то подозреваемые?

– Я думал, что Данин мог быть убийцей, но у него алиби.

– Данин? – Мэдис искренне рассмеялся. – Да он же помешенный, да и добр, как ангел!

– Я знаю.

– Тогда почему вы решили, что он убийца?

– Я опросил его, и мне показалось, что в нем есть скрытая агрессия.

– Глупости, Данин вырос со мной и всегда был таким добрым мальчиком. Он муху не обидит. Он не злой, я ручаюсь! – Мэдис вспомнил, как мальчишкой обижал Данина просто потому, что тот был беззащитен и не мог ответить ему. А еще Данин был блажен, часто шептал молитвы, прося у Бога прощения за все грехи. – А какое у него алиби?

– Да, – отмахнулся Перфекто, – в это время он якобы ночевал в церкви. Знаете, он там работает, помогает священнику, даже убирается у него.

– Надо же… я не знал.

– Вот, пожалуй, и все, – проговорил убитым голосом Перфекто. – Возможно, некто следил за Энсином в лесу и ограбил его, ведь с ним не обнаружено его бумажника, но кто это был, установить невозможно.

– Да, все сложно, но следовало бы продолжить поиски.

– Нет, все мои версии пришли в тупик. Я умываю руки, тем более что у меня много других дел. Я уезжаю.

– Как знаете…

Мэдис понимал, что и ему самому надо возвращаться в город. Но он успел привыкнуть к своему отдыху здесь, вдали от городской суеты. Ему даже захотелось поговорить с Данином. Вспомнит ли тот его?

– Если что случится, можно ли как-то связаться с вами?

– Да, конечно, я оставлю адрес, – Перфекто достал блокнотик, – туда вы можете отправить телеграмму в любое время, – он вырвал листок и подал Мэдису.

Глава 9. Безумец Данин

Мэдис закрыл дверь за ушедшим сыщиком и погрузился в раздумья. С одной стороны, ему хотелось скорее оказаться в своем доме в городе, окунуться вновь в привычную роскошь, но с другой, он не хотел покидать родной для него родительский дом. Здесь как-то спокойно чувствовал он себя и даже ощутил полноценность и самодостаточность. Такого с ним никогда раньше не было. И он не мог объяснить это состояние, просто наслаждался им. Да, и не довольствоваться у Мэдиса не было повода. К нему относились так, как нигде больше. Его будто искренне любили.