Лиша Миноша. Верхнеазинский оборотень

Лиша не хотела показывать девочке, что ей самой не по себе, поэтому только молча злилась на сестру. Наконец, преодолев ветер и страх темноты, девочки подошли к калитке темного дома с освещенными окнами.

– Смотри, там мама Леины берет воду из колодца, – радостно заверещала Вамина.

Лиша вгляделась в темноту: действительно во тьме, освещенная лунным светом, стояла полная женщина. С головой укрытая в плащ, она переливала воду из колодезных ведер.

– Тетушка Жени, тетушка Жени! – закричала ей Вамина.

Женщина оглянулась на крик и на время поставила ведра на оголовок колодца.

– Кто это к нам пришел? – ласково заверещала она, завидев соседских дочек. – Как поживают Левсоны?

– Все хорошо, – поспешила сообщить Лиша. – Только отца пока нет и Вамине страшно дома. Она хотела бы побыть у вас.

– Конечно, милая, – хозяйка оглядела Лишу с ног до головы, – оставайся и сама. Невесть отец заночевал в городе.

– Нет, – возразила ей Лиша. – Отец скоро придет, он никогда не ночевал в городе, и никогда не поедет туда, вы же знаете его характер!

– Да, – задумалась женщина, – он не простит сына, это точно. Наверно, задержалась партия груза, вот он и опаздывает.

– Возможно, – Лиша неестественно улыбнулась женщине и подтолкнула Вамину вперед, словно желая поскорее избавиться от маленькой обузы.

– Я пойду? – девочка на мгновение повернулась к сестре.

– Да-да, иди.

Лиша смотрела, как женщина повела Вамину в свой гостеприимный дом. Курчавая головка скрылась за перилами, а хозяйка заперла двери изнутри.

Лиша осталась одна в темноте. Подул ветер, и возле колодца упали железные ведра, покатившись по бетонному помосту. Лиша встрепенулась, будто резко проснулась.

Ей стало неуютно, она резко развернулась и быстрым шагом отправилась домой. Холод давал о себе знать, студеный ветер пробирал до костей. Лиша прошла по мрачной улице и вышла на пустырь, за которым одиноко стоял двухэтажный дом, окруженный жидкими зарослями вереска и красного плюща. Родной дом встретил ее холодом и неприветливо улыбался обгоревшими углями в камине, свои озябшие руки Лиша Миноша грела в их затухающем тепле.

Отец так и не пришел. Лиша одна сидела в огромном доме и думала о том, как несправедливо он бросил их. У нее уже не оставалось в этом никаких сомнений. Наверно, ему надоело заботиться о своей семье! Конечно, все сходится, думала она.

Ах, он же знает, что нельзя ее, Лишу Миношу, оставлять ночью одну! Нельзя, из-за ее кошмаров, из-за ее вставаний во сне!

Лиша в отчаянии посмотрела в окно. Луна была полной, а значит, ей лучше не ложится спать. Лише всегда было не по себе в такие дни. Полнолуние и растущая луна не давали ей покоя. Это было ее болезнью, ее тяжелой проблемой, длящейся годами, с того самого времени, как она себя помнила.

Она накинула свой плащ и села на пол, прислонившись к теплой стенке камина. Шло время, она боролась со сном, который опутывал ее и пробирался внутрь, желая усыпить ее, а потом… потом забрать с собой.

Лиша до ужаса боялась сна, этого состояния, когда она не контролировала себя. Ей казалось, будто кто-то немыслимый забирал ее сознание и уносил во тьму. Наверно не зря жители Карм говорили, что девушкой владеет потусторонняя сила. Даже доктор, специализирующийся на душевных заболеваниях, поначалу утверждал, что Лиша Миноша страдает неврозами и сомнамбулизмом, но вскоре отказался от своих слов. Сказав однажды, что необъяснимые явления ему неподвластны, он, даже не попрощавшись, уехал в город и больше не возвращался, оставив Ледии неисцеленную дочь, а семье немыслимую возможность самим решить свою проблему.

Но решать свои проблемы Лиша не могла. Она отрицала свое естество, убивала свое здравомыслие, лгала самой себе и заводила себя в тупик, лишь бы не думать о своем состоянии. Много лет живя в доме своих приемных родителей, она не любила вспоминать то время, с которого все началось…

Но теперь, когда она осталась одна, воспоминания невольно вернулись к ней.

А началось все со странного появления маленькой Лишы Миношы в глуши Верхнеазинского леса, там, где по разноцветным камушкам звонко бежал прозрачный ручей, играя с солнцем в серебристые блики, а на белых глинистых берегах росли многочисленные цветы.

Там, в лесных зарослях, скрывающих старую охотничью хижину, нашла свое последнее убежище молодая женщина Эмилия Эдвардос Миноша. Она наполнила лес своей неисчерпаемой грустью, звонко перебиваемой весельем трехлетней дочери, вместе с которой она оказалась в глухой чаще леса. Но ангел смерти сложил крылья женщины, и дочь напрасно кружилась возле ее одра. Молодая мать угасла: в момент невыносимого страдания ее глаза перестали светиться от непрерывных слез и застыли в немом стеклянном укоре.