Лишенное формы

Я снова бросился на барьер, но на этот раз подготовился к контрудару и откатился в сторону, прежде чем урод успел вскинуть руку. Энергетический шар попал в стену, и Кива вскрикнула. В следующий момент силовые потоки сплелись, образовав воронку. Киву завертело в воздухе, и я увидел, как исказилось от боли ее лицо. Еще мгновение… вспышка голубого света… и моя напарница исчезла.

Я окликнул ее. Никто не ответил. След сущности остался, но я совершенно не ощущал ее физического присутствия. В наступившей тишине послышался чей-то смех. Я повернулся к пентаграмме. Гетин вознес кинжал над неподвижно лежащим Корканом. Лицо его светилось радостью.

— Нет! — крикнул Мердок.

Я тоже закричал, но было поздно. Детектив выстрелил. Барьер полыхнул белым пламенем и прогнулся в месте попадания пули. Гетин вытянул руку, пытаясь удержать стену, но раскаленный кусок свинца зацепил его руку. Он пошатнулся и выронил кинжал.

— Ложись! — крикнул я, но детектив то ли не услышал, то ли не понял. Барьерная воронка выстрелила в другую сторону, и Мердока ударило в плечо. Тело его пролетело несколько ярдов, шмякнулось о землю, перевернулось и выкатилось через ворота.

Гетин опустился на колени. Рана получилась неглубокая, но его все же оглушило. Потянувшись за кинжалом, он оперся второй рукой о землю. Время замедлило ход, пока я неотрывно смотрел на эту руку. Одно из правил, касающихся защитного барьера пентаграммы, гласит, что нарушить его может только тот, кто установил. Половина руки уже вышла за невидимую стену. И тогда я бросил свой кинжал. Лезвие пронзило ладонь и пришпилило руку к земле. Прежде чем Гетин успел отреагировать, я ухватился за рукоятку и одним рывком вытащил его из пентаграммы. Барьер сразу же исчез.

Гетин с диким воплем бросился в атаку. Правый в челюсть едва не отправил меня в нокаут. Он наступал, размахивая руками, а мне ничего не оставалось, как блокировать град ударов. Попытка провести контратаку, закончилась тем, что Гетин выбил кинжал, и тот отлетел в сторону.

Очередной прямой в челюсть вполне мог положить конец схватке, но Гетин почему-то промедлил и посмотрел вверх. Кровь заливала глаза, но я все же увидел в небе над нами мелькающие вспышки, голубые и зеленые, красные и желтые. Они походили на огни фейерверка, но двигались не хаотично, а целенаправленно. Гетин выпрямился и швырнул в небо два белых шара. Огоньки закружились, разлетелись, но продолжали движение.

Я потряс головой. Что это? Небо говорило языком заклинания.

Звуки сложились в слова. Слова в фразу. И фраза эта повторялась снова и снова.

Ny a wrug agas dhestrewy jy.

He заклинание — боевой клич! Мы уничтожим тебя!

Это было настолько невероятно, что я рассмеялся. Корнский язык! Малый народец спешил на помощь. Сотни флитов кружились над плацем огромной черной спиралью и вопили изо всех сил. Сила их танца проникла в меня, как проникали солнечные лучи в то утро, когда мы со Стинквортом вместе встречали новый день. Только теперь сила эта была несравнимо больше. Черная масса в моей голове съежилась. Я поднялся на ноги. Блокировка исчезла. Все мои способности вернулись.

Я поднял кинжал и повернулся к Гетину.

— Эй, придурок! Знаешь, что бывает, когда кинжалом пользуются как жезлом? Бывает очень больно. — Поток энергии прошел по моей руке и стрелой сорвался с лезвия. Удар пришелся в голову, и Гетин упал. Рой разъяренных флитов обрушился на него с воинственными криками. Гетин попытался защищаться, но противник уже накрыл его жужжащей тучей. Один из флитов устремился ко мне с обнаженным мечом.

— Я же сказал, что мы возьмем ублюдка! — Стинкворт повис в воздухе передо мной. Лицо его раскраснелось, глаза сияли, на одежде блестели капли крови.

— Здесь, наверно, весь твой клан.

— Здесь столько, сколько нужно. Ты как?

— Утром будет больно, а сейчас сносно.

Джо ухмыльнулся во весь рот.

— Так всегда. Ладно, надо остановить ребят, пока совсем его не убили.

— Что вы собираетесь с ним делать?

Ухмылка растянулась еще шире, хотя это и было уже невозможно.

— Теперь он фейри. Поступим с ним по обычаю. — С этими словами он повернулся к своей доблестной армии и прокричал что-то на своем языке. В следующее мгновение флиты исчезли, словно их смела одна огромная невидимая рука. Вместе с ними исчез и Гетин. Флиты забрали его с собой. Фраза «поступим по обычаю» могла означать только одно: Гетина унесли в Тару, где его ожидало — в этом можно было не сомневаться — суровое наказание от руки Мэб.