Лишняя невеста

Сравнивать всё, что я до этого знала о сексе с тем, что происходило в объятиях этого сильного мужчины с удивительно умным телом (и только потом уже красивым) это как сравнивать, ну, допустим фотографию мороженого – яркую, красочную, при одном взгляде на которую сама собой выделяется слюна и настоящим вкусом этого самого мороженого!

Фото красавчика-актёра в инстаграме – и, чёрт меня побери, самый крышесносный секс с этим самым актёром в реальности!

Меня кружило в некоем радужном, безумном водовороте, я захлёбывалась от острых, пронзительных ощущений, удовольствие невероятной силы прошивало насквозь, вынуждая всхлипывать, вскрикивать, отчаянно цепляться за эту красочную, совершенно невозможную реальность.

Тело снова и снова прошивало какими-то острыми, невероятными в своей восхитительности разрядами, от чего оно плавилось и всё больше сходило с ума.

Потеря невинности? Помнится, впервые, то есть в той, далёкой, словно несуществующей жизни это была крайне болезненная и, чего там, унизительная процедура. И даже осознание того, что мой парень счастлив, что теперь он точно меня не бросит, как-то не успокаивало. Какая-то часть меня всегда знала, что оно того не стоило. Если по-честному.

Здесь же, благодаря тому, что меня самым действенным образом подготовили – и я сейчас не только о самом лучшем в мире любовнике, из тех, что, вне всяких сомнений, только в фантазиях и встречаются, а скорее о той самой боли, что привела в его объятия, то есть на фоне той боли… эта показалась совсем лёгкой. И приятного в ней было больше.

– Ты… – мужчина вдруг отпрянул от меня, вытаращив глаза, когда, собственно, сам факт невинности, а точнее уже её потери, всплыл. После чего выдал кое-что совсем уж ошеломляющее. – Ты… настоящая?!

И вот на какой-то момент даже обидно стало. А какая, он думал? Резиновая, что ли? Нет, к акробатическим способностям, гибкости там, пластике и прочим особенностям нового тела вопросов вообще нет. От слова совсем.

Но принять меня за… да откуда ж мне знать, за кого меня приняли-то! Что там происходит под этой черепной коробкой за очень-таки красивым и мужественным лицом? А сразу показался таким понятливым! Впрочем, не понятливостью сей экземпляр ценен. Вот совсем не ей.

Не желая тратить драгоценное и, что более важно, очень приятное время на объяснения, просто притянула к себе его голову и поцеловала. Жарко, страстно. Так настойчиво и старательно, словно от этого поцелуя зависит сама моя жизнь.

И мужчина ответил на поцелуй, смял мои губы, глухо застонал прямо мне в рот, продолжая прерванное. А я почувствовала вдруг странную власть над этим странным, но безумно притягательным йэром. Не знаю, что значит это самое «йэр», но если вдруг окажется, что в этом мире так зовут богов секса – вот ни капли не удивлюсь!

Пластичное пространство сна вновь и вновь играло в свои странные игры. Я не знаю, сколько длилось это безумие. Мне казалось – вечность. Огромную, пряную, немного болезненную и сладкую одновременно. Бесконечную.

Я с удовольствием и полной самоотдачей подчинялась хриплым, отрывистым приказам. Я просила сама, я настаивала, и, перекатываясь с места на место со сплетёнными пальцами наших рук, получала-таки своё.

Не сказать, конечно, что мы много болтали во время интимного, предназначенного только лишь для двоих процесса. Но обнаружив, что этот хриплый голос с беспрекословно-властными нотками чертовски заводит, усиливает и без того пронзительные ощущения, а мои просьбы, перемежаемые хныканьем и всхлипыванием, подстёгивают и любовника, заставляя стараться ещё больше, хотя больше, казалось бы, уже и некуда, я с удовольствием обменивалась с мужчиной редкими, но таким чудесным образом усиливающими ощущения репликами, а порой и просто улыбкой и тихим смехом…

Всегда было непонятно за просмотром тех самых фильмов – как люди умудряются заниматься этим с такими серьёзными лицами? Нет, я не призываю превратить весь процесс в хиханьки-хаханьки, но, чёрт возьми, ну к чему там столько пафоса?

Мир сузился, сконцентрировался в каждом прикосновении.

В каждой нетерпеливой ласке.

Озарил каждую встречу кончиков пальцев, ладоней, губ и прочего каким-то особенным светом.

Углубил. Наполнил реальностью до самых краёв.

Влажной, физической, пряной.

Остальное не то, что отошло на второй план или утратило свою важность… со внезапной ясностью я поняла, что ничего другого вовсе не существовало. Вообще. Никогда.

Только этот чувственный, жадный, утративший всякий стыд рот, твёрдые сильные пальцы на моих плечах, лице, шее… В волосах.

Только это мощное, на удивление соразмерное, обжигающе горячее мужское тело рядом.

Прохладная гладь плаща и мерцание дивных светящихся лиан вокруг.

Ощущение полнейшей беззащитности и беспомощности в этих сильных руках напополам с хлёстким, безжалостным удовольствием на грани разумного…