Лишняя. С изъяном

— Насилия не было, — констатировала я. Прошлый раз, когда я обследовала жертву, как-то забыла проверить этот немаловажный факт. Из сериалов я помнила, что если убивают женщину таким кровавым и близкоконтактным способом и при этом не насилуют, то убийца, скорее всего, импотент. Этот вывод я и озвучила. Бродерик поперхнулся.

— Да, вам это не сильно поможет, — согласилась я с его молчаливым возмущённым взглядом. — Разве что можно по борделям поспрашивать у кого не встаёт. Ладно, не красней так. Сама поспрашиваю.

Полицейский фыркнул — научила мальчика дурному — и взялся за простыню.

— Все?

— Нет еще, — покачала я головой. Сканировать бедняжку больше не хотелось совсем, но осмотр провести по всем правилам надо, хотя бы наружный. Я не побрезговала и пропустила между пальцами высохшие спутанные волосы. Под ногтями неприятно заскрипел песок. А вот и что-то покрупнее.

Ракушка.

Вот когда пригодились мои бдения на пансионской кухне. Кто бы мог подумать?..

— Перловица, — я продемонстрировала двустворчатую полуоткрытую раковину. Обитатель ее недовольно шевелил ножкой и срочно хотел обратно в воду.

Бродерик, и без того приятно-зеленого оттенка, сглотнул, давя рвотный рефлекс.

— Она, вообще-то, в море плавала. Понятное дело, всякое налипло. Брось гадость, пойдём уже. Дурная была идея.

Он подхватил меня за локоть, пытаясь увлечь к выходу из морга. Он что, решил, что я ненормальная и люблю в отходах и трупах просто так копаться? Я решительно выдернула руку из захвата и потрясла перед его носом моллюском.

— Этот сорт не живет в морской воде. Они доплыли по реке до моря, потом их течением отнесло к берегу. По крайней мере эту точно. Если бы я осмотрела других, можно было бы сказать наверняка. Может, вода в легких была бы пресная?

Броди представил, наверное, как бы я определяла солёность воды, и передернулся.

— Не надо остальных осматривать. Зацепка вполне солидная, спасибо тебе. Пойдём отсюда, — он решительно накрыл тело простыней и, подцепив меня снова за локоть, повлёк к выходу.

— Мне бы в дамскую комнату зайти, — тонко намекнула я, поднимая повыше руки с налипшими песчинками и не только. Бродерик только молча кивнул, с грохотом захлопывая за нами тяжелую дверь. Если бы так же просто можно было запереть воспоминания…

На мое счастье, участок был оснащён полным набором канализации. Там даже имелись душевые! Все в одном помещении: и туалеты, хорошо хоть в кабинках, и три душа в ряд, и рукомойники. Благо никого в этот момент там не оказалось, ведь предназначалось помещение исключительно для мужчин. Перед тем, как пустить меня внутрь, Бродерик проверил все кабинки и остался снаружи сторожить, чтобы никто не вошёл.

Глянув на многократно использованное полотенце на крючке, я предпочла потрясти руками в воздухе, сбрасывая лишнюю влагу, и пихнула дверь бедром. Та поддалась, капитан галантно придержал ее, оказавшись неожиданно близко. Я сглотнула, подавив желание поправить вуаль, — на таком расстоянии от неё маловато толку — и отшагнула назад.

— Поехали на реку? — выпалила я первое, что пришло в голову, чтобы отвлечь Бродерика от увлечённого разглядывания моего лица. Сработало. Тот заморгал, отводя глаза. Не очень-то вы себя прилично ведёте, бывший лорд. Так таращиться на даму — непристойно, даже если она вам кажется знакомой.

— Зачем? — тупо переспросил он, освобождая мне дорогу.

— Посмотреть, — пожала я плечами, проскользнув побыстрее мимо подозрительно прищурившегося капитана. Неужели разглядел? — Вдруг какие следы остались. Не желаете ли прогуляться со мной по набережной? Погода стоит просто прелестная!

Последние фразы я беззаботно прощебетала уже на улице, раскрывая зонтик и закрываясь от мерзко моросящего дождя. Бродерик тяжело вздохнул, покосился на набрякшее тучами небо, и взял из корзины один из форменных синих зонтов полицейского управления.

Хорошо, что я свой захватила. Как чувствовала, что пригодится. Не хватало еще с женихом под одним зонтом идти. Еще узнает, чего доброго.

Сама не знаю, какие следы я рассчитывала найти. Тем более, под дождем, в вечных сумерках смога. Полицейское управление стояло в глубине кварталов, и до реки еще пришлось идти минут двадцать.

Скорее всего, подсознательно мне просто хотелось так незамысловато почувствовать, что я жива, в отличие от тех несчастных в морге. Холодные брызги на лице, промокшие, хлюпающие полусапожки, перестук капель по куполу зонта, тяжелые шаги надежного рыжего полицейского за моей спиной. Все, чтобы вернуть меня в здесь и сейчас, чтобы я не задумывалась, каково приходилось бедняжкам, когда их шею пережимала тугая проволока. Это еще неизвестно, живы ли они были, когда в грудь вонзался нож. Об этом аспекте мне вообще думать не хотелось. От слова совсем. Да и не понять уже — слишком долго они в воде пролежали.

Мелькнувшую идею, что мы можем вот сейчас, в еще волнующейся после недавнего шторма воде, углядеть еще один труп посвежее, я старательно отогнала и дорогу к ней забыла. Мне еще спать вечером, и желательно без кошмаров.