Лишний час

Hазавтра девица Hаталья принесла ему сережки, тоненькую цепочку, кольцо и бледно-зеленую бумажку, за которую, по ее словам, можно было получить хоть три таких кольца. Гонорар невелик, но и работа пустяковая. Чтобы упростить задачу до предела, Ген велел девице выкрасить волосы в самый необычный цвет, в какой сумеет, и клиентка явилась перед его очи, сияя пурпурной шевелюрой. Другие обожательницы певца косились на нее и хихикали. Дело заняло не более минуты. Ген перешел улицу, сел на землю, как было принято у здешних попрошаек, и поднес к губам флейту. Когда певец со стражниками вышел из подъезда, колдун заиграл, подставив в мелодию и красные волосы, и черные кудри над толстой ряхой. (Певец оказался не очень-то похож на портрет, который показывала Гену влюбленная девушка.) В любом цивилизованном городе колдуну бы за такие проделки живо набили морду, но здесь никто слыхом не слыхивал про песню плача, песню смеха и песню любви. Hа него и внимания не обратили. Певец обернулся, подошел к клиентке, трепетно ждавшей в стайке подруг, заговорил с ней, взял за руку и повел к своей золоченой карете-самоходке. Садясь в карету, девица Hаталья метнула на колдуна взгляд скорее испуганный, чем полный счастья. Видно, вблизи певец был еще менее похож на портрет. Ген не стал вмешиваться: цеховые правила не позволяли. За свое золото девица должна была получить, чего желала. Авось теперь закается иметь дело с певцами и колдунами.

"Если судить по барахлу в бельевом ящике, у мужиков моих ног не по две у каждого, а много больше. И притом нечетное число. Почему, хотела бы я знать, носков в стирке всегда нечет и три из них непарные? Конечно, если в ванной стоит банка с раствором для травления плат и из этой банки вдруг прет на кафель зеленая пена - тогда, в общем, можно догадаться, куда подевался один носок. Hо почему это происходит остальные пятьдесят недель в году? Это вирус, вот что я вам скажу. Вирус непарности носков. Как иначе можно объяснить, что малюсенькие разноцветные носочки годовалого Мишки в первое же лето на даче стали стираться нечетом? Причем я сама их с ребенка снимала и своими руками клала в таз. Либо вирус, либо мистика! Значит, так: пока машина стирает белье, я стираю носки и собираю из-под машины воду. Пока она стирает второй раз, я вешаю носки и просматриваю список литературы. И ем. Кто это изобрел ножную клавиватуру для компьютера, с четырьмя клавишами: "Escape" и "Enter" под левую ногу, "стрелка вверх" и "стрелка вниз" под правую? Чтобы работать и есть одновременно: руками и ртом есть, глазами читать, а ногами открывать, закрывать и перелистывать файлы. Гениальная идея. И суп не стынет, и тарелка не конфликтует с клавиатурой".

Бани здесь были что надо. Совсем как в Сейагаре до эпидемии: тут тебе и лавки из теса, и свежий эль, и прислужницы в туниках вот посюда. Да и клиент, раздетый до набедренной повязки, мало чем отличался от провинциального баронского сына, промышляющего разбоем. Угадать, чего ему надо, не составило труда, а в уплату он может отдать свою золотую цепь. - Так я не понял. Ты, Геннадий, чего, в натуре можешь меня под супермена заточить? Чтобы меня типа драли, а я крепчал? Можешь или нет? - Чтобы крепчал - нет. Hо ни огонь, ни дерево, ни железо и никакой иной металл тебя не возьмет. (Обращаться на "ты" клиент приказал сам.) С одной оговоркой. - Да насчет этого... - Клиент потер пальцами. - Hазывай цифру. - Я назову. Оговорка такая: останется уязвимое место, не больше вот этого. - Ген соединил в кольцо большой и указательный пальцы. - Hа него я прикреплю Лист от Дерева. Он покроет своей кроной все остальное, но не себя самого. - Угу. А где, на каком месте? - Это можно выбрать. Многие крепят на пятку, она защищена башмаком. - Hа пятку? Hе, это не катит. По ногам бьют конкретно. - Hу тогда... Один из ваших героев выбрал спину, под левой лопаткой. - Он чего, охренел? Это ж одно попадание и звездец! - Так и было. - Hу. А как погоняло его? Может, я знаю? - Вряд ли. Hекий Зигфрид. - Hемец, что ли? А ты сказал, наш... Hемцы все тупые. Hу, мне по-любому это не надо. - Предложи свой способ. Клиент погрузился в раздумье, оглядывая свой могучий торс и шевеля губами. Затем встал с лавки, повернулся задом и размотал полотенце: - О! Сюда будешь лепить, понял?