Лишний фрагмент пазла (СИ)

Он такой же блондин, как Дофламинго, такой же почти гигант, она едва ли касается макушкой его живота. В такой же чудаковатой, но только чёрной шубе, как у Дофломинго. А ещё немой. С его накрашенных розовых губ не срывается ни слова. Он чудной. Так Грэн показалось через месяц, когда непроизвольно много времени она начинает проводить в кругу семьи.

А затем первая улыбка. Он вновь поджёг себя, закуривая сигарету.

Панические крики и смех разносятся над всем кораблём, пересекающим воды Нового мира. Смеются даже рядовые. И даже Грэн, которая определённо точно для себя решает, что следующий ужин она проведёт не в своей каюте.

И следующий год она реже ходит на долгосрочные задания. Чаще обедает с семьёй Донкихот, разговаривает и обсуждает. Она словно заново учит язык.

И только потому, что рядом всегда садится он.

Сердце стучит так быстро-быстро, когда он садится на стул рядом. Такой малый знак, но влюблённое сердце волнуется так сильно, что всё лицо покрывается краской, а под сердцем словно надувается воздушный шар.

И хоть в этой системе первая Грэн. Именно Донкихот-младший продолжает садиться рядом, будто случайно касаясь вытянутым коленом девичьего бедра.

Но Грэн путается. Что это значит? Всячески отодвигает мысли, понимая, что это бред, и ей надо сосредоточиться на том, что важно.

Мама. Её зелёные глаза. Её любящие и нежные глаза.

Поэтому она не подходит к нему. Смотрит издалека.

Но иногда она забывает о матери. Об обещании. Забывает, что находится среди мерзких и кровожадных пиратов. Таких же, как и она сама.

А точно ли её возлюбленный пират? Немного бестолковый, он выглядит добрее, хоть так же, как и зеленоглазая ненавидит детей. И его повышенное чувство справедливости делает больше похожим на Дозорного.

Грэн смотрит своими совсем-не-пустыми-глазами на него исподтишка. Жадно высматривает новые черты, незамеченные ранее.

Иногда взгляд с желанием проходит по мужской спине, отчего Коразон почти вздрагивает, ощущая его тяжёлой бетонной плитой.

А затем… она пересеклась с ним взглядами. Его глаза непрекрыты очками, слетевшими от падения в сугроб.

Сердце с жалким «бух» ухнуло куда-то в пятки и оставило на своём месте лишь пустоту. Грэн кажется, словно по её венам течёт не кровь, а вязкое раскалённое железо. Всё тело накрывает волной счастья. Такой мощной, что всё напрочь выносит из головы.

Внутри вместо порхающих бабочек, в органы врастают тернистые шипы. Рвут внутренности в клочья.

И ей кажется, чло во рту не слюна, а кровь.

Они неловко смотрят друг другу в глаза и понимают — не оторваться.

А Грэн осознаёт, что его взгляд такой же, как у матери. Не безразлично-мерзкий, а наполненный жизнью и нежностью! Но почему? Почему так много лет никто не смел на неё смотреть таким же взглядом, как у матери… а сейчас. А сейчас немой пират, которого она почти ненавидела, копирует зелёные глаза из прошлого?

Руки с предсмертным отчаяньем сжались. Мозг пытается восстановить работу, вопит, что это неправда, не может такого быть. Вот только сердце… ему всё равно. Оно колотиться бешено-быстро-быстро от одной лишь мысли, что на неё ТАК смотрит тот, к кому Грэн небезразлична.

К кому не испытывает ненависти.

Она совсем не замечает, как втюхалась по самые уши.

И рядом с ним сердце больше не бьётся. Рядом с ним она переминается с ноги на ногу, чувствуя себя не в своей тарелке. Грубые кожаные ботинки, купленные ещё, кажется, в подростковом возрасте, удобные до этого времени, стесняют маленькую ножку.

И не размером. Она хочет быть самой красивой. Грэн постоянно заливается краской и невнятно бормочет что-то на своём девичьем языке.

— Ха-ха-ха! Грэн втюрилась! Грэн втюрилась! — издевательски смеётся Детка Пять, маленькая девочка с Дьявольским фруктом, присоединившаяся к семье совсем недавно, а девушка не знает, куда деться.

— Замолчи! — только и может выговорить её неповоротливый язычок, а затем, словно по команде «расстрелять», расплавляется и замолкает, оборачиваясь на проходящего мимо Коразона, она не смеет стоять к нему спиной. — З-здравствуйте!

Детка Пять щурит чёрные красивые глаза, а затем вновь заливается смехом, от которого Грн передёргивает и хочется так сильно заткнуть.

Именно в такие моменты в тёмноволосой зеленоглазке бурлит жизнь. Она чувствует себя реальной, не отделённой от всего мира.

Руки больше не сжимают с дьявольским безразличием пистолеты. Её нос не чувствует запаха крови и пороха. Только запах травы и его одеколона.

Грэн оживает рядом с ним.

И так уже пять лет. Сейчас Грэн двадцать три. И она вновь чувствует себя мёртвой.

========== Глава 3: Чувства Коразона ==========

***

Коразон давно не ребёнок. И это не только потому, что ему уже за двадцать, но и потому, что его мир рушится каждый раз, когда он вспоминает детство.

Перед глазами смерть и крики. Слёзы брата и его ярость. Однако Росинант боится, просыпается всегда в холодном поту. И пытается забыть.

Забыть, словно трус. Словно маленький ребёнок. Не хочет принимать и отпускать. Возможно, поэтому его не покидает чувство страха и отчаянья, которые он засовывает в самую глотку. Надоедает.