Лишний на Земле лишних

От таких предложений не отказываются. Тему он обозначил, окончательно развеяв мои сомнения в своей информированности. Разговор все равно должен состояться, а то, что Галя при нем присутствовать не будет, — к лучшему. Не будет свое мнение навязывать. Так что я в ответ легонько поклонился:

— Сочту за честь.

Я сделал заказ, посмеявшись, что забираю почти всю еду из меню:

— После столовой у местного отшельника хочется наконец поесть нормально.

— О, так вас к Бабе́-Сатьи занесло?

Пришлось сделать краткий отчет о поездке. Посетовал, что местные фанатики у меня воздушного змея конфисковали, чем повеселил присутствующих.

— Беседовать с небесами — прерогатива гуру, а тут вы со своим змеем между ними вклинились! Еще легко отделались. Этот Отец Истины проповедует непричинение зла, так что рвут кого-либо на части там только по его прямому указанию, — пояснил Стептон.

Однако!

Общий разговор продержался еще некоторое время, но довольно скоро орденцы пожелали нам приятного вечера и вежливо откланялись.

— До встречи утром. Караван в восемь утра выходит.

— Это же тот караван, в котором понравившиеся тебе и не понравившиеся мне молодые военные едут? — спросил я после того, как орденцы вышли из зала.

В эмоциях Гали явно полыхнула обида:

— Наглые алконавты! Послушать их, так это они Рейхстаг брали. А сами сюда от трибунала сбежали. Эрик рассказал, что они в Туркмении чуть ли не целый склад боеприпасов пропили. Теперь их здесь не факт, что рядовыми возьмут, могут отправить в какой-нибудь колхоз капусту сажать!

Перспектива сажать капусту Галю явно не интересовала. Как и эти «бравые» офицерики. Хотя чувство разочарования оставалось.

— Эрик Стептон тоже женатым оказался? — попытался я немного поддеть ее, но она не заметила. Или сделала вид:

— Женатый. В Ордене все семейные. Ты лучше скажи, как он тебя назвал? Я не поняла.

Заметила, однако. Значит, слушала внимательно.

— Это архаичная вежливая форма обращения в Индии. Так белых джентльменов обычно «саибами» называют. Совсем почтительно «баба», то есть «отец», как этого отшельника. К леди обращаются «рани». Более простое обращение — «диди», то есть «сестра».

— Все-то ты знаешь! И орденцы тобой интересуются. Этот Эрик явно большой человек. И тебя к себе в машину пригласил. Смотри, чтобы завтра обо всем с ним договорился! Если будет работу предлагать, не вздумай отказываться! Ты меня понял?!

Говорила Галя с напором, тоном, не допускающим возражения. А в эмоциях опять целый коктейль. Там и надежда, и недоверие, и раздражение, и даже тоска. Может быть, чуть-чуть уважения, хотя, скорее, недоумения. В смысле что же эти большие дяди во мне нашли? Ведь тюфяк тюфяком. Хотя, возможно, я на нее и наговариваю. Читать эмоции — совсем не так просто, особенно когда среди них нет доминирующего чувства.

Вообще-то я очень не люблю, когда на меня повышают голос и начинают что-то требовать. Но скандалить мне хотелось еще меньше. Поэтому ограничился замечанием:

— Галя, не заводись! Раз пригласили — поговорим. Но только ты заранее губы не раскатывай. Как-то это слишком сказочно, чтобы за нами сами гонялись люди, работать у которых мечтают все, но почти никого не берут. Скорее разговор будет очень предварительным. Но если предложит что-нибудь хорошее, сама понимаешь, отказываться не буду.

К сожалению, Галя возвращалась к этой теме еще раз двадцать вечером, пресекая тем самым мои поползновения на секс, и сразу же вспомнила о ней утром. Совсем на ней зациклилась. Я уже даже кивать в ответ перестал, не то что отвечать.

Вообще в последнее время она меня стала чаще раздражать, чем радовать. Я надеялся, что с Галей, как с одноклассницей, с которой мы вместе росли, у нас взгляды на жизнь будут ближе. Но что-то повторяется моя вечная история с девушками. Все они пытались меня по своему уставу строить. И никого такой, как есть, я почему-то не устраивал. Даже странно. Ведь критерием успешности для большинства девушек является карьера ее избранника. А с ней у меня всегда было все неплохо, хотя я специально ею не занимался. Учился хорошо, остался в аспирантуре на бюджете, даже некоторый авторитет в научных кругах приобрел. Входил в редколлегии нескольких журналов, причем иностранных. Здесь тоже вот артефакт меня отметил, и Орден интересуется. Так что их не устраивает? «Их» — в смысле Галю.

Неожиданно для себя я обнаружил, что, пожалуй, без большого сожаления отдал бы ее «в хорошие руки». Не чужой человек, но родным никак не делается. Хорошая жена, наверное, высшая ценность в этой жизни. Но жена, которая тобою вечно недовольна, это о другом…

К тому же меня история с этими развязными военными сильно задела. Ведь Галя, получается, специально маршрут растягивала, чтобы с ними до прибытия в РА встретиться. Зачем, спрашивается? Чем ее эти офицерики пленили? Ведь и виделись мы с ними всего ничего, и были они изрядно выпимши. Однако же вот какую схему разработала. И то, что ребята эти оказались бесперспективными, вовсе не говорит о том, что я ей стал больше нравиться.