Лишний на Земле лишних

В представительстве Ордена в Новороссийске, в комнате отдыха при кабинете его главы Лео (Льва Семеновича) Штейна, собрались все участники группы, вернувшейся с переговоров в Генштабе РА. Нет, это не было рабочее совещание, просто несколько джентльменов расслаблялись в удобных креслах за бокалом вина. Или виски, или коньяка, кому что больше нравится. Хотя не совсем так. Например, присутствующий тут офицер СБ Томми Аткинс, будь такая возможность, предпочел бы пиво. Или даже эль. Но приходилось равняться на других, так что он демонстративно опрокинул в себя одну за другой три стопки водки («Мы же в России»), а теперь сосал сок со льдом через соломинку. И довольно ловко изображал, что его слегка развезло.

Расслабленные позы, ленивая беседа с паузами, с перескакиванием с одной темы на другую. Сплошная идиллия! А на самом деле — самая выматывающая из форм внутрикорпоративной борьбы, требующая полной, запредельной концентрации и мобилизации всех сил. Что все равно не дает гарантий, что твой скальп останется на твоей макушке.

Но люди здесь собрались хоть и не старые, но опытные, тертые жизнью чуть ли не до костей, и свои партии они разыгрывали не без изящества.

— Джон, ваше предложение главному солдафону оставить у него на службе русского кирата на ближайшие несколько лет, дабы убедиться, насколько привычная среда способствует его развитию, привело меня в полный восторг! — Тон господина Штейна был крайне благожелательным, но здесь он никого не мог обмануть. — Для меня и Верховного это стало полной неожиданностью. Вице-магистр Дрейк дал вам такие полномочия или это был блестящий экспромт?

— Любой экспромт готовится заранее. О том, что рашники сами выкинули Некрасова из колонии, я узнал за два часа до переговоров. Было время подумать. А то, что между ними и питерскими отношения обострятся, нам только на руку.

— Очень оперативно вы все узнаете, милорд. Мои агенты этот момент проворонили.

— Позвольте я поясню, — вступил в разговор Аткинс. — Чистая случайность. Представляете, прямо с утра эта Галина заявилась ко мне своего нового бойфренда в Орден на службу устраивать. Не ниже чем на майорскую должность!

Аткинс заливисто засмеялся. Минуты на полторы. Потом вытер белоснежным платком выступившие слезы и продолжил:

— Потому что у майора и здесь все хорошо, он тут над всеми пограничниками начальник, а она только обо мне, бедном, заботится! — Вновь смех. — Пришлось ее разочаровать. Так она своего красавца привела показывать — он, оказывается, под дверями стоял.

Теперь уже Аткинс не смеялся и говорил серьезно:

— Тут я ее попросил выйти, побеседовать с соискателем с глазу на глаз. Ну и спросил этого «товарища», куда они Некрасова дели. Тот сначала возмутиться хотел — при чем здесь этот (неприличное слово) штатский. Он какое-то другое слово использовал, я даже запомнить его хотел, но из головы вылетело… Нет, не помню, — добавил он после небольшой паузы и продолжил: — Я так вежливо ему объясняю, что прежде мы с госпожой Купцовой говорили о господине Некрасове, и ни о каком майоре Егорове речи не было. Он видит, что разговор не туда поворачивает, и гордость на себя напустил. Мол, он профессионал высокого класса, и сравнивать его с Некрасовым просто смешно. Галя это сразу поняла. Женщины такое вообще на уровне инстинктов чувствуют. Вот он, Егоров, — альфа-самец, а этот Кока (одно имя чего стоит!) и на дельту не тянет. Что этот мм… скажем, насквозь штатский гуманитарий (опять выражение забыл, водки пить меньше надо было) вообще делать может? Какая от него польза? Разве что деньги родителей тратит, так и они уже померли, больше ничего от них не получит.

Тут Томми немного подался вперед и подмигнул непонятно с какой стати:

— А я его и спрашиваю: магию господин-товарищ майор тоже творить умеет? Или он только задания командования проваливать может? Ведь из его слов понятно, что мага в Некрасове он не опознал, хотя всех въезжающих лично досматривал именно с целью его выявить! Вы бы его рожу видели! Он задумался! Нет, представляете, он ЗАДУМАЛСЯ. Думал, думал и спросил: «Чего вы от меня хотите?» То есть решил переложить ответственность на меня. Прелестно, правда?

Аткинс вновь заливисто засмеялся, не обращая внимания на напряженный взгляд, который в него упер Лео Штейн.

— И чего же вы от него захотели? — не выдержал глава представительства.

— О, я решил растянуть удовольствие. Сказал, что «ему сообщат». Потом. Когда понадобится.

— То есть вы его банально завербовали?

— Почему бы не воспользоваться, если на крючок он сам себя посадил? Все-таки он — главный пограничник РА. А здесь это еще и таможня.

— Да-да, конечно. — Господин Штейн выжал из себя улыбку. — Надеюсь, о прелестях работы рядовым охранником на буровой вы с ним поговорили? Его ведь именно туда отправят, если Верховный узнает, кто его надежды снова стать молодым лишил. В лучшем случае. А могут и просто рабочим на те же буровые. Или рудники.

— Рудники? Буровые? А почему не колхоз? У рашников принято неудачников «колхозниками» называть.