Лишний жених

Джо таяла. Она просто физически ощущала, как смягчается, как напряжение, не отпускавшее ее последние две недели, тает — и сменяется другим, новым напряжением. И вот она начала отвечать ему, медленно — но верно.

Ее рот раскрылся шире, принимая его язык глубже в себя, а между ног у нее начал разгораться огонь. Да, эта связь ни к чему не приведет, но сейчас это было не важно. Да, время и брачный контракт позаботятся о том, чтобы она оборвалась, едва успев начаться, но это тоже было не важно. Да, Джо еще никогда не вступала в связи, которые были так открыто и явно устремлены к одному лишь сексу, но и это было не важно. На самом деле, до сих пор ее сексуальный опыт был весьма ограничен из-за ее врожденной осторожности, но это было и вовсе неважно.

Сейчас, здесь, у ручья, с этим мужчиной, ничто не имело значения.

То, что она испытывала с Кейлом, было ново, пугающе и в то же время ярко и прекрасно. И это было единственным, что имело значение.

Постепенно его поцелуи изменились, сделавшись неудержимо пылкими и властными. Она не смогла сдержать стона. Его руки становились все более настойчивыми, требовательными. Соски у нее набухли и заострились.

Она вскинула руки ему на плечи. Ткань его рубашки была нагрета солнцем, а мускулы под нею двигались и переливались с каждым движением Кейла.

«И как может такое дурное дело казаться таким хорошим?» — смутно подумалось ей. Почему этот — именно этот! — мужчина может заставить ее забыть обо всем на свете — о приличиях, об ответственности, о здравом смысле? Он заставил ее забыть обо всем, кроме одного — что она его хочет.

Кейл потянул ее корсаж — теперь он сделался нетерпеливым.

— Проклятое платье! — Он завел руку ей за спину и приподнял ее с земли. — Где же тут «молния»?

Это была последняя возможность отказаться, сказать «нет». Последний шанс вернуться к благоразумию и трезвому суждению. Но шанс ускользнул, а Джо даже не попыталась воспользоваться им.

— Там нет «молнии», — прошептала она. — Там пуговицы…

Он немного отодвинулся от нее, так, чтобы заглянуть ей в лицо.

— Ну что, разорвать эту штуку к чертовой матери, или ты хочешь, чтобы я все же расстегнул их?

— Как хочешь.

Кейл приподнял и усадил ее. Ее тело было безвольным в его руках, словно у тряпичной куклы.

— Ладно, расстегну.

Глядя ей в глаза, он протянул руку ей за спину и нащупал ряд пуговиц.

— Я хочу, чтобы ты знала одну вещь, Джо. Ты можешь выйти замуж за другого, но в брачную ночь ты будешь думать обо мне.

Захваченная врасплох его голосом, охрипшим от желания, и темным пламенем, горящим в его глазах, она не могла не признать, что Кейл прав. Она внезапно осознала, что, что бы ни случилось в будущем, она всегда будет думать о нем.

Пуговицы доходили до бедер, но он уже расстегнул платье до пояса. Джо ощущала тепло солнца на своей обнаженной коже. Лиф сам по себе начал опускаться вниз под собственной тяжестью. Она даже не попыталась подхватить его.

— Пусть другой будет обнимать тебя, — говорил Кейл, — но ты всю жизнь будешь помнить мои объятия. С этого дня твое тело будет отмечено. Ни один мужчина не будет обладать тобой так, как я.

И решительно опустил ее на траву.

Он оттянул лиф ее платья до пояса, наклонился и взял губами ее сосок. Отчаянно цепляясь за его плечи, Джо приподняла бедра ему навстречу, извиваясь от страсти. Никогда прежде она не испытывала такого страстного желания. Тело будто пылало в огне.

Возбуждение Кейла сделалось почти болезненным, он с трудом сдерживал себя и не знал, что ему делать. Ему хотелось разодрать на ней платье и изо всех сил вонзиться в нее. Но в то же время ему хотелось как можно дольше продлить эти ласки, чтобы удовольствие нарастало постепенно, пока оба они не начнут стонать от наслаждения.

Она снова выгнулась, прижалась к нему. Кейл со свистом втянул в себя воздух сквозь стиснутые зубы.

— Ладно, так или иначе, а содрать с тебя это платье все равно придется.

Он лег на бок, задрал длинный подол и принялся рыться в воздушных нижних юбках.

— Подожди…

На самом деле Джо было все равно, что произойдет с этим платьем, но она чувствовала, что об этом все же следует позаботиться. Она приподняла бедра и попыталась стащить с себя юбки — но тщетно.

Кейл выругался, скомкал в кулаке тонкую ткань и рванул вниз. Он услышал треск рвущейся ткани, но ему было плевать. Еще два мощных рывка и Джо освободилась от слоев кисеи и тюля. Потом он взялся за платье. Он успел расстегнуть только верхние пуговицы, и платье никак не хотело спускаться вниз.

Джо почти не замечала усилий Кейла. Она зарылась пальцами ему в волосы. Услышав, как рвется ткань и отлетают пуговицы, она притянула голову Кейла к себе и припала губами к его губам. Почти не помня себя, она ждала, когда он наконец освободит ее пылающее тело от досадной помехи. Стремясь помочь ему, она пыталась откинуть ногами сползшие книзу юбки. Джо забыла обо всем на свете и ощущала себя совершенно свободной.