Лисьи маски

— Ты, главное, помни, — мягко улыбнулся кайрат и, сев на пол, скрестил руки на груди, — что со мной лучше дружить. Если ты меня расстроишь — я тебя убью. Мне будет печально, ведь ты так мне подходишь, но я не люблю непослушных. Будешь хорошей девочкой — мы с тобой замечательно проведем время.

Удержаться от гримасы едва удалось.

Ублюдок, говорил бы за себя насчет хорошо проведенного времени!

— С этого момента твое имя Кэлли, — спокойно сообщил он. — Ты же меня можешь называть Рэмом или хозяином, я не привередлив в этом плане. Договорились?

Я судорожно сглотнула и кивнула.

— Отлично. Теперь я хочу, чтобы ты поменялась.

— К-к-как? — выдохнула я.

Он вдруг засуетился, полез в карман брюк, а затем развернул перед моим лицом затертый портрет:

— Вот.

Я всмотрелась в мягко улыбающуюся блондинку лет восемнадцати, которая стояла по пояс в луговых цветах и рассматривала букет ромашек в своих руках. От девушки веяло умиротворением и счастьем.

Кто она?

Сгибы на плотной бумаге, уже хорошо потертые, показывали, что портрету либо много лет, либо рассматривали его очень часто.

— Ну?! — нетерпеливо рыкнул Рэм.

— «Обездвиж» сними, я не могу сейчас ничего сделать, — со вздохом произнесла я.

Испытывать его терпение себе дороже. Как ни крути, оставалась надежда, что мэтресса услышала достаточно для того, чтобы направить по моему следу отряд.

— Я надеюсь, ты без глупостей на этот раз, — угрожающе сощурился он.

Мне бы хотелось, но я не сошла с ума подставляться во второй раз. Не был бы он магом… А так, атакой в лоб, я ничего не добьюсь, потому пришлось уверять Рэма, что от меня можно не ждать подвоха.

— Тогда начинай.

Я внимательно всмотрелась в портрет, подмечая детали, и принялась за перестройку организма.

В первую очередь волосы — длинные, волнистые, светло-пшеничного оттенка. Дальше лицо… На этом этапе пришлось сверять с портретом каждую мелочь. Лишь затем я принялась за фигуру, а потом поправила общие мелочи под отрывистыми командами кайрата.

— Нос поуже. На подбородке родинка. Да не здесь! Да… Вот так. Грудь больше. Нет, еще на размер. Рост ниже. Еще.

Кажется, его не смущали мои изменения. Наоборот, он жадно фиксировал каждую перемену.

Наконец, работа была закончена.

— Идеально, — выдохнул кайрат, жадно меня осматривая.

Я лишь нервно повела плечами, ощущая, как неприятно сдавливает платье выросшую грудь.

— Встань, — повелительно произнес Рэм.

Нехотя подчинилась.

— Это платье не идет тебе, Кэлли, — проговорил он, нежно погладив меня по лицу. — Идем, подберем тебе что-то подходящее.

И, схватив за руку, потащил к шкафу. Там обнаружилась приличная коллекция женских нарядов. Кайрат некоторое время их рассматривал, а потом решительно вытащил нежно-бирюзовое платье и ткнул его мне в руки:

— Переодевайся.

Я в нерешительности потопталась на месте, но он нетерпеливо поторопил:

— Быстро!

Делать нечего, пришлось… раздеваться.

Под изучающим алчным взглядом я краснела и бледнела, проклинала себя за беспечность и неспособность правильно оценить риски. А еще ощущала себя беззащитной и уязвимой. Осознание, что могу и не выбраться, подогревало страх, и я старалась не смотреть в сторону Рэма.

— Все, — тихо проговорила я, одернув длинный струящийся подол.

Превращение было закончено. Легкомысленное платье с полупрозрачным лифом и летящей юбкой не предназначалось для выхода на улицу, а значит… Богиня всемогущая, не хочу думать, что со мной сейчас будет!

— Кэлли, ты прекрасна, — выдохнул кайрат и в два шага оказался рядом.

Длинный палец осторожно провел вдоль шеи, заставляя содрогнуться от… омерзения.

Мне хотелось кричать. Ударить. Убежать. Сжаться в комок и рыдать. Меня штормило и бросало от эмоции к эмоции.

Я повидала в своей жизни очень многое. Пережила столько, что другого человека это сломало бы. Но вот так я боялась лишь один раз в жизни. В тот день, когда была убита моя семья, а сама я оказалась поймана монахом с ледяным взглядом. И это делало меня слабой, как никогда.

— Ты ведь любишь меня, Кэлли? — Вкрадчивый шепот заставил вздрогнуть. — Отвечай! — Плечо ощутимо сдавили пальцами.

— Люблю, — вытолкнула я.

— Во-о-от, хорошая девочка. — Ухо обожгло горячим тяжелым дыханием, а ненавистные пальцы поползли вниз по шее и очертили ключицы. — Ты же хочешь, чтобы я был счастлив?

— Да. — Я облизала пересохшие губы.

— Ты сделаешь все, что я скажу, правда? — промурлыкал Рэм и изо всех сил сжал мою грудь.

Я скрипнула зубами, отрешаясь от неприятных ощущений, и едва заставила себя ответить:

— Да.

— Умница. — Он ощутимо прикусил кончик уха. — Ты ведь с радостью сделаешь что угодно, чтобы я остался доволен?

Во мне боролись два противоположных чувства. С одной стороны, мне было дико страшно и хотелось просто уснуть и не просыпаться, пока все не закончится. С другой — во мне горела жажда крови. Мне хотелось впечатать кулак в лицо кайрата. Выбить ему все зубы. Проломить череп. И потом долго, долго отмываться жесткой щеткой, чтобы не ощущать, словно на мне лежит мерзкая липкая пленка.

Но в реальности я лишь покорно выдохнула:

— Да…