Лисьи маски

Да кто они такие, чтобы решать, как я должна проводить отмеренное Богиней время?!

Монах вдруг быстро подошел ко мне и положил узкую длинную ладонь на лоб. Я так опешила, что не успела ничего сделать. А потом… пришло умиротворение. Ярость схлынула, словно ее и не было, разум ощущался чистым и совершенно спокойным. Даже чересчур.

— Первое — она не беременна, — отрывисто проговорил лортанец. — Второе — она в нестабильном состоянии. Я не понимаю сути, но мне кажется, это как-то связано с тем, как именно погиб отряд наставника.

— А как он погиб? — напряженно спросил Карл.

— Я их выпила, — безмятежно ответила я, аккуратно убирая чужую руку со своего лба. — До дна.

На мне скрестились два взгляда — перепуганный и заинтересованный.

— А как ты это сделала? — тихо спросил монах.

— Женщин не стоит сердить, — уклончиво отозвалась я.

— Хедрик, — прокашлялся побледневший Майрен-младший, — спасибо тебе… Я могу рассчитывать, что ты… не расскажешь Лортану?

— На мне долг жизни, — ответил монах. — Считай, что мы будем квиты. Единственное… Я бы хотел тебя попросить позволить мне остаться.

— Для чего? — удивился тот.

— У меня есть недели две, пока не призовут опять на службу. А второго шанса изучить живого метаморфа, думаю, у меня не будет.

Карл как-то спал с лица, а затем обескураженно посмотрел на меня. Я жизнерадостно оскалилась в ответ.

Кажется, до кого-то только что дошло, что раз я не беременна, то со мной опять придется как-то налаживать отношения. Это будет забавно.

— Я… — Он нервно провел ладонью по волосам. — Идиотская ситуация… — И решительно произнес: — Хедрик, думаю, я не вправе такое решать. В конце концов, это тело Амелии, она сама должна принять…

— Я согласна, — перебила я и широко улыбнулась замершему лортанцу. — А то мне тоже давно хотелось его изучить.

Этот монах интересовал куда больше моего пленителя. Я чуяла в нем… что-то, чему не могла дать объяснения. Раз уж здесь все равно нечем заняться, есть смысл попробовать понять.

Карл озадаченно замолк, явно пытаясь понять, что вообще происходит. А монах тонко улыбнулся:

— А вы истинная дочь монастыря, леди.

— Благодарю за комплимент, но стараниями вашего покойного наставника я уже лет десять как не леди, — хмыкнула в ответ.

— Я бы мог сказать, что мне жаль… Но, честно говоря, мне плевать, — он усмехнулся.

— Зато честно, — оценила я.

— Хедрик, — напряженно позвал его отмерший Майрен-младший, — пошли выйдем, разговор есть.

Бросив на меня многообещающий взгляд, монах направился к двери.

Вскоре я осталась в подземелье одна. И довольно ухмыльнулась, сложив руки на груди.

Мое заточение определенно становилось интереснее. И кто знает… Может, есть шанс с новыми обстоятельствами переломить ситуацию в свою сторону.

Через несколько часов Карл вернулся, но уже без лортанца. Внешне я не показала своего разочарования, но про себя грустно подумала, что строить планы, когда еще ничего не решено, — дурная затея.

Майрен-младший меня удивил: извинился за то, что не поверил. А потом осторожно спросил, не можем ли мы вернуться к предыдущей договоренности. Я великодушно согласилась, но мстительно потребовала больше времени на раздумья. Карл то ли ощущал себя виноватым, то ли понимал, что теперь нужно быть со мной немного осторожнее, но быстро согласился.

Я ожидала, что жизнь войдет в прежнее тоскливое русло, потому очень удивилась, когда утром вместо Карла в мою тюрьму вошел лортанец.

— Надо же, — не скрыла я своего изумления. — Я, честно говоря, думала, что ты все-таки уехал.

— Карл пытался меня уговорить, но, как видишь, ничего не вышло. — Монах даже бровью не повел на неформальное обращение и, пройдя к столу, сел напротив меня. — Должен признать, я думал, ты старше.

Я равнодушно пожала плечами, а затем с легким ехидством отозвалась:

— А я — что ты младше.

Лортанец с ухмылкой развел руками, после чего сосредоточенно нахмурился:

— Так… Меня, как ты уже поняла, зовут Хедрик. Как я могу называть тебя?

— Как хочешь.

— Даже Лалисой? — коварно уточнил он.

Я хмыкнула и, отрицательно качнув головой, заметила:

— А ты многое обо мне знаешь.

— Меньше, чем хотелось бы.

Дальше, к моему большому удивлению, полился довольно-таки непринужденный разговор. Лортанец оказался умным, проницательным человеком, помешанным на науке, но при этом с чувством юмора. Да что там, Хедрик, как выяснилось, редкой породы ехидна, и некоторыми замечаниями порой доводил меня до состояния кипящего чайника. Впрочем, потом сам же его снимал, а затем извинялся за то, что забыл о моем нестабильном состоянии. Знать бы еще, что это значило…

Если во время нашего разговора меня и сканировали, я ничего не ощутила.

Общаться с монахом оказалось интереснее, чем с Карлом, хотя я все равно воспринимала его как врага. Возможно, оттого, что Майрен-младший стал для меня уже открытой книгой: его мотивы были понятны, действия поддавались прогнозу, а сам он не имел ничего, что могло бы вызвать мой жгучий интерес. Кроме документов, подтверждающих невиновность моей семьи, разумеется.