Лисьи рассказы (ЛП)

Это было безумием, сумасшествием, безрассудным буйством, и все же мне казалось, что если я не отдамся ему, то рассыплюсь на тысячи осколков, которые развеются по ветру и никогда больше не соберутся воедино. Жгучая, собственническая потребность пронзила меня, и я сломался, поддавшись ей и поддавшись бешеному стуку своего сердца, которое приняло то, чего так жаждало.

Ее полные губы раздвинулись, и мой рот столкнулся с ее губами на следующем вдохе, забирая то, что, как я знал, она не могла предложить. Мой гнев сменился страстью, моя потребность наказать ее превратилась в потребность владеть ею.

Рокси сделала вдох, который поглотил мой собственный, когда я просунул свой язык между ее губами, заставляя ее раздвинуть их для меня, жар ее тела пылал на фоне моего, и все, в чем я мог быть уверен, это то, что я нуждаюсь в большем.

Ее реакция была медленнее, чем я хотел, мой рот двигался поверх ее рта, огонь между нами горел только по моей команде, но он пылал так яростно, что я знал, что она тоже это чувствует.

Ее пальцы вцепились в мою футболку, ее тело выгибалось навстречу моему, даже когда я чувствовал, что ее душа сопротивляется, но когда я все настойчивей целовал ее, требуя, чтобы она признала это тоже, из ее рта наконец вырвался стон, и она прильнула ко мне, склоняясь вместо того, чтобы отстраниться.

Наш поцелуй поглотил меня, ощущение ее рта, прижатого к моему, казалось таким совершенно правильным, несмотря на то, что в глубине души я знал, что это должно быть неправильно.

Я ненавидел ее. Это должно было быть правдой, у меня не было выбора. Но если ненависть имела такой вкус, то это было слишком прекрасно, чтобы сопротивляться, потому что она была кислородом, которым я не осознавал, что мне нужно дышать, и я был всего лишь пламенем, зависящим от нее, чтобы выжить.

Я чувствовал, как она начинает подчиняться происходящему, поддаваться тому, чего я требовал, и наконец-то выгибаться для меня, но когда я уже начал верить, что она делает именно это, она отстранилась и разорвала наш поцелуй.

Я удивленно уставился на нее, когда ее рука ударила меня по лицу. Удар потряс меня, вернув к реальности и заставив посмотреть правде в глаза.

Она Вега. Принцесса, рожденная Диким Королем, и пришедшая сюда, чтобы привести к гибели все, что должно было иметь для меня значение. Но в тот момент ничто из этого не имело значения. Была только она.

Я зарычал, глядя на нее. Ярость на себя за то, что позволил ей ослепить меня таким образом, сжимала меня так же сильно, как и моя собственная ярость из-за ее поведения и того, что она сделала с моим мотоциклом. Дело было даже не просто в том, что она уничтожила что-то мое; она сделала это публично, выступила против меня и выставила меня дураком перед бесчисленным количеством других людей, и я был обязан поставить ее на место и пресечь любые слухи, которые могли просочиться о том, что она взяла верх.

В воздухе витало напряжение, злобное, горькое, ожидаемое, которое я обычно чувствовал только на поле боя, когда сражался за свою жизнь против монстров, полных решимости уничтожить меня.

Пар от горячих источников клубился между нами, закрывая мне вид на нее и заставляя мой рот пересыхать, напряжение только росло, все мое тело гудело от него, требуя развязки, которой, как я знал, не могло быть. Но это не останавливало меня от желания, превосходящего разумные пределы.

Туман снова рассеялся, и я обнаружил жар в ее зеленых глазах, который прожигал меня, ее взгляд переместился на мой рот и заставил мое дыхание сбиться, пока я ждал здесь, зажатый между моими собственными желаниями и требованиями, которые возлагал на меня мой долг.

Рокси сорвалась первой, ее рука внезапно дернулась, схватила ткань моей рубашки и притянула меня к себе, когда она приподнялась на носочки и снова приникла к моему рту.

Магия пульсировала между нами, прижимаясь к краям наших тел и пульсируя навстречу друг другу так, что меня зажгло, а сердце забилось от острой потребности.

Я целовал ее жестоко, дико, так же, как я делал все, когда дело касалось ее, и вся наша ненависть и гнев прошли между нашими губами и превратились в самую сильную похоть, которую я когда-либо испытывал в своей жизни.

Я вновь прижал ее спиной к стене, нуждаясь в большем ощущении ее тела на своем, потребности в срочном погружении моего члена в нее, когда мой язык скользил по ее, и я почувствовал, как она дрожит в моих руках.

Моя рука сомкнулась вокруг ее челюсти, удерживая ее в своей власти, пока я брал то, что мне было нужно в этом поцелуе, погружаясь в него и в нее, и забывая обо всех причинах, по которым я должен был остановить это, потому что я был бессилен сделать это в любом случае.

Но, конечно, Рокси так просто не поддалась моим требованиям, в ней не было ничего мягкого и податливого, и ее поцелуй был таким же жестоким, как и мой собственный. Она провела рукой по моей груди, все еще захватывая ткань моей черной рубашки, и разорвала ее по центру, открывая доступ к моему телу.