Лисья тень

– Что это самый малочисленный из подобных кланов. Их территория граничит с Кланом Огня, и они проиграли несколько битв с Хино, которые теснят их последние лет десять.

Все так. Клан Огня был давним врагом семьи Каге. Даже в мирные времена, когда император запретил войны по всей стране, Хино и Каге не прекратили враждовать. Клан Огня был большим и влиятельным, и его члены считали, что если другому клану не хватает сил, чтобы защитить собственную территорию, ее нужно передать тому, кто в состоянии ее защищать. Само собой, семейство Каге не одобряло этот замысел.

Но это был общеизвестный факт. Вражда двух кланов была столь же привычным явлением, как ливень в сезон дождей, и потому границы менялись так часто, что чиновникам было трудно за ними уследить.

– Что еще? – мягко спросил я.

– Ну, поговаривают, что Каге отличается от других кланов. Его воинам разрешено использовать темные и сомнительные техники в битве с более сильным соперником. Что они умеют превращаться в тень или исчезать в облаке дыма и что их даймё – это загадочная госпожа, по слухам, бессмертная.

Я выдохнул. Это были довольно распространенные слухи – частично правдивые, частично – нет, и Клан Тени поощрял их, дабы ввести врагов в заблуждение. Выходит, девушка не слышала ничего такого, что не одобрили бы Каге, и меня это обрадовало, ибо чужакам нельзя было знать истинные секреты Клана Тени. Тех, кто узнавал слишком много, как правило, заставляли умолкнуть – быстро и навсегда.

Хакаимоно очень нравилась эта идея, и он подначивал меня напасть на девушку, убить ее немедля. «Она тебе не нужна, – шептал демон у меня в голове. – Один быстрый удар – и все кончится». Она не почувствует боли. Она даже не поймет, что случилось, пока не проснется в кругу предков.

Но я отгонял эти мысли. Приказа убить девушку мне не поступало, а сам я не видел в ней угрозы для Клана Тени. К тому же я пообещал сопроводить ее до храма Стального Пера и мне очень нужна была ее помощь, чтобы отыскать свиток. Пока не возникнет новых приказов, именно эта задача оставалась для меня главной.

Лесные тени удлинялись. Я по-прежнему ощущал на себе вороний взгляд, но больше не видел птиц на ветках. Солнце опустилось ниже, и в воздухе стали то и дело мелькать крошечные огоньки светлячков.

– Ne, Тацуми, – вновь проговорила Юмеко и вытянула руку так, что светлячок присел ей на палец, мерцая в сумерках зеленовато-золотым светом. Она поднесла его поближе к глазам и с любопытством оглядела, и его сияние жутковатым отсветом легло на ее кожу. – Солнце садится, – сообщила она, не замечая, что я остановился и смотрю на нее. – Мы уже близко к Чочин-Мачи?

– Да.

Она подняла руку, и насекомое улетело в рощу.

– А почему его называют Городом Фонарей?

Мы вышли из леса. Дорога плавно вела к подножью холма, к реке и нескольким причалам на противоположном берегу.

– Сейчас сама увидишь.

Взглянув на город, она ахнула.

Чочин-Мачи был расположен на берегах реки Хотару и сиял в ночи, будто факел. Он был не таким крупным, как столица, Кин Хейген Тоши. Здесь был один маленький замок, несколько постоялых дворов, лавки, таверны и рыбное хозяйство, которое во многом и обеспечивало город. Хотя Чочин-Мачи славился не этим и вовсе не поэтому сюда стекались паломники и путешественники со всей Ивагото.

Почти на каждой улице, на каждом углу, на каждой лавочке и храме мягко поблескивали сотни красных бумажных фонариков, освещая весь город. Они свисали с крыш и веток, с дверных проемов и навесов, с румпелей лодок, плавающих в реке. Сияние города было видно за много миль, и путешественники спешили сюда, словно мотыльки на свет.

– Sugoi… – прошептала Юмеко. Изумительно. Глаза у нее округлились и стали совсем черными. Где-то в их глубине отражалось сияние городских огней. – Какая красота. Монахи никогда не рассказывали, что за стенами храма можно увидеть подобное. – Она ненадолго примолкла и склонила голову, словно прислушиваясь. – Это что, барабаны?

Я сдержал стон. Лето в Ивагото было сезоном фестивалей, а значит, сегодня в Чочин-Мачи будет особенно людно.

– Будь рядом, – велел я девушке. – Городок небольшой, но лучше нам не терять друг друга из виду.

Я отвернулся и начал спускаться по склону, слыша за собой ее торопливые шаги. Мы перешли арочный мост через реку, на котором через каждые несколько шагов стояли столбики, украшенные фонарями, и вошли в объятый неземным сиянием Чочин-Мачи.

Юмеко по-прежнему глядела на все округлившимися глазами, пока мы шли по широкой пыльной улице, ведущей через торговый район. В отличие от многих городов, где с наступлением темноты все двери запирались, магазины и лавочки в Чочин-Мачи в ночи процветали. Над головой у нас висели гирлянды фонариков, порой закрывая собой все небо, а отдельные чочины [20] мерцали у дверей магазинчиков, постоялых дворов и таверн, указывая, что они открыты. Были здесь и прилавки уличных торговцев, на которых лежало все – от еды до сандалий и миниатюрных бумажных фонариков, популярных местных сувениров.