Лисий Хвост. Красный город. Книга четвёртая

– Сын, драка и насилие – это не лучший путь для решения вопроса. Всегда ищи другой.

– Согласен, отец, но вспомни Тян-Шун. Разве там был другой путь? Можно было как-то по-иному выбраться из западни? И если нам угрожали насилием и смертью, то отчего же я должен был действовать более милосердно? Кроме того, отец, я оказал городу большую услугу, освободив его от сошедшего с ума правителя и вправив мозги жителям. Ха, да теперь, наверное, в Тян-Шуне так чисто, что можно с земли есть! Нужно будет как-нибудь наведаться туда и проверить.

Хару улыбнулся. Что он мог возразить, если сам на глазах сына сражался и убивал врагов? Всё же он сказал:

– Мы живём в жестоком мире, где царит насилие. Но это неправильный, извращенный мир.

Шима согласно кивнул и подхватил:

– А разве мы не должны приложить все свои силы к тому, чтобы изменить этот неправильный мир? Если каждый по мере своих умений и талантов будет делать это, то и наш мир станет лучше.

– Но таланты и силы у всех разные, они совсем не одинаковы.

– И поэтому тот, у кого больше власти обязан ею пользоваться во благо всех. Если он поступает иначе, то заслуживает, чтобы эту власть потерять.

Хару рассмеялся:

– Заслуживать-то он может и заслуживает, вот только никто добровольно с властью не расстанется. Она развращает и все мысли человека сосредоточены лишь на том, как бы её удержать, а ещё лучше – преумножить.

– Но иногда судьба наказывает нечестивцев. Посмотри хоть на Дондо. Он проиграл сражение, и теперь его власть поколеблена, наверное, он падет.

– Шима, это лишь один-единственный пример в наше время. Все остальные правители сидят на своих тронах и не собираются их оставлять. Есть среди них достойные люди, есть негодяи. Но все они оставляют власть себе и мало заботятся о том, чтобы исправить мир.

– Отец, но нуждается ли наш мир в исправлении? Когда он испортился настолько, что пришла нужда его поправить? После того, как ушел Великий Дракон? И если мы будем исправлять наш мир, то во что мы должны его превратить? К какому идеалу должны стремиться?

Хару удивлённо посмотрел на сына.

– Ты задаёшь такие серьёзные вопросы, что, боюсь, у меня нет на них ответа. История о Великом Драконе рассказывает, что при его правлении на земле царили мир и справедливость.

– Но произошло это, – быстро вставил Шима, – лишь после того, как были повергнуты враги.

– Да, – подтвердил Хару, – это золотое царство настало после войны. Ты помнишь сказания, Билигма часто пела их у костра. Наверное, к тем законам, что были установлены Драконом и его первыми верными последователями и нужно стремиться. Это было так давно, что мы уже почти и забыли о тех временах, а все эти писания кажутся нам лишь красивой легендой. Опасность в том, что никто сейчас уже толком не знает, как именно нужно руководствоваться кодексом Дракона. Именно из-за этого появляются такие самозваные пророки, как Дондо. И ты видел, сын мой, к чему приводят их проповеди. А ведь этот человек пытался установить на земле царство справедливости и братства.

– Думаешь, это невозможно, отец?

– Я не знаю, – пожал плечами Хару, – мне кажется, нет. Видишь ли, как только кто-то пытается взять в свои руки такую махину, он запускает события, которыми он управлять уже не в состоянии. И даже, если человек делает вид, что держит ситуацию под контролем, он чаще всего вынужденно следует им. Возможно, Дондо двигали благие побуждения, но к чему они привели? Хотел ли он, когда свергал зарвавшихся местных чиновников, того кровопролития, которое затем последовало? Разве было у него в планах сжигать Нандун и разорять целые области? Полагаю, что нет.

– Отец, а вдруг Дондо просто не справился? Что если появится кто-то, кому задача окажется по плечам?

– Нет таких. Наследником Великого Дракона мы считаем императора из династии Лунов, пока кто-то из них восседает на троне в Красном городе, все остальные лишь посягают на их священные права. Однако, ты ведь слышал о пророчестве про семидесятого Луна, того самого, что сейчас у власти. Пока он жив и здравствует, у него два сына, один из которых уже царствует и принял имя семьдесят первого. Всё выглядит так, что их семейству ничего не угрожает.

Шима пожал плечами и хмыкнул.

– Но мы же знаем, отец, насколько быстро может измениться всё в жизни. Разве наша судьба тому не пример?

Хару лишь вздохнул в знак согласия, а его сын продолжил:

– Я давно хотел спросить тебя, отец, о твоих родителях, моих бабке с дедом. Что стало с ними? Почему они утратили власть на острове Оленя?

– Сегодня ты задаёшь много слишком серьёзных вопросов, – проговорил Хару, – но я расскажу тебе кое-что. Может быть это ответит на некоторые из них.

Принц умолк, собираясь с мыслями и подбирая слова. Они с сыном ехали немного поодаль от остальных. Мэргэн рассказывал что-то Бато и Севде, и те увлеченно слушали его и не обращали внимания на двух поотставших товарищей. Их разговора не было слышно и, вероятно, можно было не опасаться, что и слова Хару могут быть услышаны теми, кому они не предназначались.