Лисий след на снегу

Почему одна женщина исчезла в снегах без единого следа, без намека и подсказки, а другую так легко обнаружили на черном песчаном пляже? Почему гренландский моряк, если только это он убил Бьянку, имея в запасе несколько часов времени и машину, зная, что океан вынесет тело на берег, так неумело его спрятал? Словно положил на виду, словно хотел, чтобы ее нашли? Дмитрий кивнул собственным мыслям. Он уже задавался этим вопросом раньше, еще в Питере, изучая дело Бьянки. Но теперь в Исландии все отчетливее просматривалась связь между исчезновениями двух женщин. И многие странности дела Бьянки больше не казались Стриженову мелочами.

Получалось, кто-то хотел, чтобы Бьянку нашли. Нашли как можно скорее. Вряд ли это был Николас Мосс. Возможно, матроса-наркоторговца все-таки подставили. И убийца очень постарался, чтобы все улики указывали на моряка.

«Если это так, настоящий убийца очень умен, расчетлив и опасен, — думал Стриженов. — Но одно дело — иностранный наркоторговец и двадцатилетняя девочка, и совсем другое дело — Лиса. Она может за себя постоять. У нее должен быть план. Она должна была выкрутиться».

Дмитрий снова окинул взглядом бескрайние снежные поля, ревущий океан, скалы, гейзеры и маяк. В другое время, в другой ситуации Исландия могла бы покорить его своей неподражаемой суровой красотой, нетронутой природой и величием. Но сейчас эти безлюдные покрытые снегом места хранили тайну Алисиного исчезновения, только они знали правду, и Дмитрий смотрел на них настороженно и тревожно.

Глава 8 Я беру с собой в поход…

Назад в Рейкьявик Стриженову пришлось добираться сквозь снежную бурю. Она началась внезапно, стоило Дмитрию выехать на трассу и набрать скорость. Непогода захватила остров, дорогу под колесами все сильнее заносило снегом, а местами, где трасса проходила вблизи океанского берега, на асфальте лежала тонкая ледяная корка. Машину то и дело заносило и бросало из стороны в сторону. Навстречу журналисту, как гигантские гусеницы, ползла по трассе снегоуборочная техника. Она ехала на помощь автомобилистам, оказавшимся в ловушке на занесенных обледеневших дорогах. К счастью, участки трассы 1 не закрыли из-за непогоды, зато Стриженов видел, как закрываются проселочные дороги и съезды к редким фермам и поселкам. Рабочие и полиция выставляли там знаки — проезд запрещен.

Дмитрий хмуро смотрел по сторонам на бурю и людей, привыкших подстраиваться под капризы суровой северной природы, давил на газ, торопясь вернуться в Рейкьявик и встретиться с сержантом.

В полицейский участок он добрался с опозданием, около половины пятого, измученный дорогой и злой. Дмитрий не так часто водил машину в экстремальных условиях и, признаться, не ожидал, что трассы Исландии окажутся таким тяжелым испытанием.

Но, припарковавшись возле здания с надписью «Полиция», Стриженов внимательно оглядел свое лицо в зеркале заднего вида, крепко зажмурился, а открыв глаза, словно надел маску. Теперь журналист выглядел самоуверенным, бодрым и отдохнувшим, таким, словно только прилетел на остров. Именно такое впечатление он собирался произвести на местного сержанта. Убедившись, что выглядит так, как нужно, Дмитрий вышел из машины и осмотрелся.

Полиция Рейкьявика размещалась в современном невысоком, в три этажа, здании светло-коричневого цвета, с большими панорамными окнами. Опасаясь, как бы его, оценивающего ситуацию, не заметили из здания, Дмитрий в два широких шага преодолел расстояние до двери, резко ее распахнул и поздоровался с дежурным. Затем он сообщил, кто он, и пояснил, что договаривался о встрече с сержантом Хоульмом.

— Да-да, я давно вас жду, — раздался откуда-то из глубины коридоров бодрый голос, говоривший на английском практически без акцента.

Навстречу Дмитрию вышел молодой, лет тридцати, мужчина в полицейской форме. Высокий, под два метра, рыжий и худой, он приветливо улыбнулся и пригласил журналиста следовать за ним. Они прошли по длинному узкому коридору, и сержант распахнул перед Стриженовым дверь в просторное светлое помещение — переговорную. Здесь были большие окна, как раз те, которые Дмитрий заметил, подъехав к зданию, овальный стол, с десяток стульев и фотографии с видами острова на стенах.

— Заместитель комиссара лично поручил мне встретиться с вами и рассказать все об исчезновении русской журналистки, — сообщил сержант, прикрывая за ними дверь. И Дмитрий машинально отметил, что бодрый, даже веселый голос сержанта не соответствует его холодному, внимательному взгляду. — Я рад помочь. Мне сказали, вы известный человек и уважаемый журналист, с серьезными связями. Говорят, вы расследуете преступления. — Полицейский снова улыбнулся, но как показалось Стриженову, чуть снисходительно.

Дмитрий кивнул и нахмурился, он недолюбливал людей, падких на чужую славу, а к снисходительному отношению полицейских хоть и привык, но все же, каждый раз сталкиваясь с этим, злился. В конце концов, он был намного старше и опытнее сержанта. Однако исландский полицейский уже заметил, что задел журналиста, и на несколько минут стал серьезнее.