Лисёнок и прочие неприятности бандита (СИ)

Начиная с пальчиков на ногах и заканчивая корнями волос. Кажется, единственное, что я могла делать безболезненно – это моргать. Но этого умения было недостаточно для работы…

Работы…

— Я смогу, — подбадривала я себя, осторожно отлепившись от двери и делая упорные шаги вперёд. — Я – кремень!

Раньше, стоило мне упорно позаниматься в зале, наутро тоже ведь были специфические ощущения в мышцах. Но тогда мне помогала мантра моего тренера. “Раз мышцы болят, значит, они есть!” – назидательно говорил он. И мне всегда нравились эти ноющие ощущения, практически не приносящие никакого дискомфорта. Чувствовать мышцы – это прекрасно.

Именно чувствовать, а не бояться сделать резкое движение, от которого захочется упасть плашмя и больше никогда не двигаться! Я вообще считаю чудом, что мне удалось встать с кровати! Ну… как встать? Скорее медленно сползти с неё в странной скрюченной позе. Тут скорее чудом нужно считать то, что я смогла выпрямиться. Превратиться в прямоходящего человека! Эволюция у меня заняла почти два часа…

Спасибо бабуле, наблюдая за моим оханьем и аханьем, она принесла какую-то мазь и даже помогла мне втереть её в кожу. Не могу сказать, что от вонючей жижи боль сняло, но однозначно стало чуть легче.

Вновь остановившись, я обернулась и не смогла сдержать разочарованный стон. Мне казалось, что я прошла много. Оказалось – показалось.

Нас с дверью в дом бабули разделяли жалких пять шагов.

Упрямо стиснув зубы, я продолжила путь, периодически морщась.

Сейчас я, как никто другой, понимала муки бедной русалочки. Каждый шаг – боль.

Каждый.

Шаг!

Отличало нас с ней только то, что в её ситуации она страдала ради великой цели! Она шла к любви! К своему прекрасному принцу!

А я шагаю… к Василию. Такая себе благая цель… стареющий бандит. Бандит с необъятными полями картофеля.

— Ненавижу картошку, — шмыгнув носом, прошептала я, осторожно проверяя рукой задний карман джинсов.

Моё сокровище было на месте. Главное, чтобы Василий не высказался против и не отправил меня снова работать руками. Будем объективны – при первой же моей попытке согнуться, разогнуться обратно без посторонней помощи я не смогу. Именно для этого я и придумала план “Б”. Только бы Василий согласился…

— А вот и он, — простонала я, заметив подъезжающий УАЗик, и замерла.

У меня ничего не болит. Я свежа и бодра. Боли нет. Я – кремень…

— Доброе утро, Лисёнок! — крикнул мне Василий, вылезая из буханки и лыбясь во все свои тридцать два зуба (или сколько у него там осталось после криминальных разборок по тёмным подворотням?). — Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно! — старательно улыбаясь, пропела я.

Надеюсь, что пропела, а не простонала.

— Рад слышать, — остановившись в шаге от меня, бандит вкрадчиво спросил: — Готова сегодня работать?

— Готова, — уверенно ответила я, медленно заводя руку за спину и доставая из кармана своё сокровище. — И у меня есть предложение… ай…

В плече стрельнуло неприятной болью от движения, потому я замерла и тихонечко выдохнула.

—Ай? — переспросил Василий, продолжая улыбаться. — Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?

— Абсолютно, — прошептала я, наконец-то достав чистилку и демонстрируя её бандиту. — Вот. Сегодня я смогу помочь тёть Гуле. Я умею чистить картошку…

— А не проще ли признаться, что у тебя всё болит? — откровенно забавлялся Василий. — Я же сказал, что у тебя выходной и…

— У меня ничего не болит! — упрямо повторила я, притопнув ногой и тут же морщась от столь необдуманного действия.

— Гордая, значит, — покачав головой, бандит взглянул на свои наручные часы. — Ладно, птица-ёжик, ковыляй в машину. Нам на прививку нужно.

— Прививку? — переспросила я, совершенно забыв про серию уколов, о которой нас предупреждал местный фельдшер. — Точно ведь. Прививка… и медотвод от работы, наверное, да? — скрывая надежду в голосе, спросила я. — Как жаль… а я так хотела поработать сегодня.

— В машину, — хохотнув, повторил Василий.

— Ай, — тихо пискнув, я направилась к буханке.

Вот что ему стоило ближе подъехать? Зачем так далеко припарковал машину? И вообще…

— А почему ёжик вдруг птица? — спросила я, припомнив его странную фразу, пытаясь отвлечься от болезненных ощущений. — Ёжики – млекопитающее. Никакого отношения к птичкам они не имеют. У них даже крыльев нет, если ты не знал…

— Вот именно из-за отсутствия крыльев гордые ежи летают только после того, как их пнёшь, — просветил меня Василий, заставив ещё больше нахмуриться. — Выражение такое есть, Алиса. Подразумевающее, что излишняя гордость до добра не доводит. А в некоторых случаях сильно вредит горделивым девушкам, не желающим признавать, что они не очень хорошо себя чувствуют.

— Я отлично себя чувствую, — ответила я ему, со стоном забираясь в буханку.

— А ноешь ты потому, что?.. — спросил Василий, заняв место за рулём, иронично посматривая на меня.

— Потому что потому, — отчеканила я, скрестив руки на груди и отворачиваясь к окну.

Дорога по кочкам до медпункта была… незабываемой. Я старательно делала вид, что не постанываю, а напеваю себе под нос популярную песню. Василий же даже и не пытался сделать вид, что верит моему фарсу.