Лисёнок по имени Серёжка (СИ)

Зверья в Авиагородке было много во все времена, начиная с основания здесь летного училища в военном 1943 году. Собаки, кошки и птицы — извечные спутники и компаньоны человека пользовались любовью и лаской, получали нехитрые угощения. В каждом доме непременно жил кот, а то и два. Сдохнуть с голоду в Авиагородке даже ничейному зверю не позволили бы курсанты и сердобольные бабушки. Собаки облюбовали себе наблюдательные пункты перед столовой и зданием СКП на границе с летным полем. Тут они ждали, не вынесет ли какая добрая душа кусок котлетки или не поделится ли дежурная летная группа остатками стартового пайка? Кошки — те были похитрее. Они на территорию училища почти не забредали, предпочитая трубы теплотрассы возле жилых домов городка или подвалы многоэтажек. Тут их и находили двуногие благодетели с кульками съестного. Неунывающие шустрые синички и толстые жирные голуби тоже не бедствовали, в их распоряжении были кормушки и подвешенные на дереве кусочки сала. Но с недавних пор все изменилось. Сначала исчезли дикие птицы вроде сов и филинов, гнездившиеся в соснах у курсантских казарм. Потом начали пропадать собаки. Кто-то говорил, что приезжал отстрел, а кто-то — что отравили. Потом среди кошек приключилась эпидемия неведомой хвори. Напуганные хозяева перестали выпускать питомцев на улицу. По-хорошему — правильно сделали, но тем, кому улица была единственным домом, стала угрожать реальная опасность. Поближе познакомившись с зоозащитницей Ольгой, всякий раз горько переживавшей эти события, Сергей Алексеевич задумался. Действительно, в отравлениях собак была определенная закономерность по времени. Не то, чтобы только по пятницам или раз в месяц… но была. И вскоре ему представился случай установить, какая именно.

Поздно вечером возвращаясь с авиатренажера кружной тропой, Ольга заметила светящиеся во тьме кустов глаза. Привидений будущая летчица не боялась, во всякую чертовщину — несмотря на отчаянный роман с лисом-оборотнем — не верила, а потому присела на корточки и посвистела немного в сторону густой растительности.

— Ну иди, иди сюда, мой хороший, — девушка протянула руку. И на ее зов из зарослей вылез некрупный песик. Опасливо принюхавшись, подошел ближе. На шее блеснул ошейник.

— Зверь, ты чей? — спросила у него курсантка. Пес, само собой, не ответил, но, как показалось девушке — очень внимательно оглядел ее лётную форму и отливающие серебром нашивки. А потом стукнул правой передней лапкой по земле и тихо — даже не гавкнул, а просто взбрехнул.

— Блин, еще один потеряха, кажется… — Оля вытянула ремень из собственных брюк и ловко зацепила его за собачий ошейник. — Когда ж вы кончитесь-то, козлы. Пойдем-ка на свет, хоть сфоткаю тебя для объявления.

Под фонарем возле помойки оказалось, что пес не только домашний, а еще и породистый. Жесткая шерсть топорщилась на морде вроде пушкинских бакенбард, полустоячие уши отливали лунным серебром, глубоко посаженные глаза смотрели умно и с опаской. Поджарое сухое тело и купированный на 4 пальца хвост выдавали норную охотничью породу. Прикидывая, откуда мог забежать в городок такой редкий в дикой природе зверь, Ольга погрузилась в себя и… вернулась в реальность оттого, что найденыш отчаянно потянул ее за самодельный поводок. С трудом удержавшись на ногах и восстановив поперечное равновесие, будущая летчица собралась было рявкнуть как следует на подопечного, но тишину разорвал далекий собачий скулеж. В этих звуках слышна была такая мука, что сердце сжалось в мерзкий ледяной комок. От души надеясь, что на том конце Авиагородка кому-то просто от души досталось по морде от рассерженной кошки или от собрата-пса — в честной дуэли за прекрасную самочку, Ольга рванула через темноту на звук. Песик словно бы понял ее цель, вырвался вперед и, натянув поводок как заправская милицейская овчарка, побежал к автобусной остановке.