Лисица и Цербер (СИ)

Молодое мартовское солнце беспечно блуждает по черному салону, порой задерживаясь на белых цветах и таком же лице. От принцессы остались одни глаза, но он не переставал ей любоваться. Балансирующая на острой грани отчаянной силы и нежности О’Нил вне всяких сомнений была прекраснее любой, что он видел за долгую жизнь, и даже Афродита в свои лучшие годы не стояла рядом.

Сегодня утром ее выписали. Врачи и медсестры аплодировали, радуясь сразу по двум поводам — смогли не только вытащить девчонку с того света, но и выдержать три недели острот сомнительного качества вкупе с вечным ворчанием. За остроты отвечала невыносимая мисс О’Нил, за ворчание — несносный бойфренд, который поселился на кресле в палате и жал на кнопку вызова каждые пять минут, стоило Саре закашляться или сморщить нос, пережевывая неизменно безвкусную больничную еду.

Поездка была тихой — привыкшие к байкам и так не понявшие смысл гарнитур в мотоциклетных шлемах, они просто наслаждались дорогой. На языке все еще вертелся десяток вопросов, но Мёрфи знал, что она не ответит ни на один. А если и ответит, то скупо и односложно. И вряд ли честно.

Да, она в порядке. Нет, ей не больно. И нет, она ни в коем случае не хочет голову Сибил на блюде, потому что гадких пайков с нее уже достаточно.

Больше всего он боялся, что чертова тварь могла растрепать Саре о том, что скрывалось за личиной Эдриана, Андреа… за его собственной. Время, когда он хотел рассказать всё, прошло — лимит на кошмары был исчерпан. На счастье, девушка упорно твердила, что ее просто методично измордовали за трюки со шлемом и украденный байк. И он убедил себя, что все сказанное — правда. По странному совпадению от вендетты приказала отказаться и Аида. Мёрфи порычал для вида и кивнул — все равно уже дал слово Саре не приближаться к «этой жуткой женщине без тормозов и компаса».

В деканате заявили, что отличница может взять академический отпуск до конца года, а зачеты и экзамены сдать в конце лета, но упрямая зубрила с боем вырвала право на посещение лекций. Мёрфи было протестовал, надеясь уговорить девушку уехать из Нью-Йорка, но, встретившись с прищуром голубых глаз, опустил руки.

И сейчас, вместо того, чтобы парковаться у загородного особняка Ньюманов, пустовавшего у океана без дела, он заезжает на грязную парковку «Конкордии». Отпускать принцессу хочется меньше всего, но из-за угла уже выскакивает треклятая Купер: визжит, прыгает и несет что-то на девчачьем. Сара вновь слабо улыбается и, неловко удерживая в одной руке пакет с горячей картошкой из «Макдональдса» и огромный букет, встает на носочки, оставляя на его щеке прохладный поцелуй.

— До вечера, принцесса, — перебирая светлые локоны, он целует ее в лоб, надеясь урвать еще пару секунд.

— До вечера, Мёрфи, — голубые глаза слезятся на ветру, и девушка быстро моргает. По бледной щеке скатывается одинокая капля. Если бы он плакал хоть раз, понял бы уже тогда, что ветер ни при чем. — В семь?

— В пять, — заговорщически подмигивает и шепчет на ухо изощренный план. — Скажем Купер, что я идиот, перепутал время и пришел раньше.

— Поняла, — Сара только кивает, потому что единственная рука, способная на прощальный взмах, занята. — Значит, до пяти.

У него достаточно времени, чтобы отпинать нерадивого дизайнера, до сих пор не доставившего большое кресло в новый кабинет на втором этаже дома по 163-й улице. Карман приятно греют ключи: первый ей, второй ему, третий — Вивиан. С Эдрианом он не разговаривает уже неделю, с той самой встречи у каменной лестницы.

Перевод, который каким-то чудом Саре удалось сохранить, Мёрфи передал Ньюману через Джейсона — единственного, кто продолжил с ним общаться. С Хизер и Тео взять было нечего, на Андреа он не злился и подавно: она встала на сторону возлюбленного, и в кои-то веки он ее понял, потому что и сам, не задумываясь, сделал бы такой же выбор.

Ближайшие часы он на пару с со-капитаном будет перетаскивать мебель, недовольно цокать языком, скептически оглядывая несуществующие сколы на огромной кровати, и глупо улыбаться, представляя на ней Сару. А потом вернется в женское общежитие чтобы забрать свою принцессу в их новый дом.

Туда, где она всегда будет рядом.

Туда, где она так и не появится.

Рухнув в кресло, Мёрфи злобно посмотрел на Аиду, ожидая славной трепки. Но владычица Подземного мира только печально коснулась его скул, смахивая странную влагу. Парень медленно прикоснулся к щеке и с сомнением уставился на мокрые пальцы. Дотронулся губами до кончиков. Соленые…

— Все свободны, — еле слышно бросила Аида, опускаясь рядом. — Собрание окончено.

Спустя, кажется, вечность, богиня нарушила тишину, протянув руку полупустому графину, и отхлебнула прямо из горлышка.

— Мне жаль, — выдохнула она, предлагая ему бурбон, но Мёрфи только отмахнулся, безжизненно исследуя глазами глубокие царапины.

— За стол прости. За остальное извиняться не стану, — буркнул он, порываясь встать, но был остановлен властным жестом. — Тебе было недостаточно? Чего еще ты от меня хочешь?