Лиска

Лиска перечитала письмо три раза, но так и не поняла, зачем тетушка его оставила. Бумага, пролежавшая в сундуке восемь лет пахла яблоневым цветом и сиренью, а вместе со словами в душу Лиске лилась грусть.

Душа, и так неспокойная предстоящим, рвалась из тела, металась раненой птицей, заставляя вытирать непрошенные слезы.

Второй конверт она открывать не стала. И даже не потому, что тетушка об этом попросила. А потому что ей нужно было успокоиться.

Выбор должен быть простым.

Душица писала, что яркий сияющий камень уже лежит перед ней, указывая верный путь. Но где он? Почему она его не видит?

Лиска сложила письмо вчетверо и сунула за пазуху. Туда же отправился и запечатанный конверт.

«Потом».

Потом, так потом. Ей нужно найти этот несчастный камень, который по утверждению вещуньи, уже сияет на верной тропе!

Оглядев убранство избы, Лиска поняла, что больше ей делать здесь нечего. Почему-то после письма тетки все вокруг стало казаться ей чужим.

Она встала, отряхнула платье и глубоко вздохнула.

– Пошли отсюда, – шепнула она встревоженному лису.

Радим коротко тявкул по-лисиному.

– Нет. Не буду я пересказывать. Да и нечего. Я все это знала и до письма, – она всхлипнула. – Знаешь, я будто ее голос слышала.

Лис снова подошел к ней и встал на задние лапы, упершись в ее бедро и заглядывая ей в глаза.

– Все хорошо, – она села на корточки и обняла его. Радим уткнулся мокрым носом ей в ухо, а потом лизнул щеку. – Щекотно! Пошли уж… Нечего нам здесь делать.

На могиле тетушки тоже были цветы.

– Пошли, на Безымянку сходим, – разглядывая свежие анютины глазки и засохшие подснежники, оставшиеся с весны, – предложила Лиска.

Радим согласно фыркнул.

Изба уже почти скрылась за деревьями, когда она обернулась, чтобы посмотреть на нее в последний раз.

И увидела.

Камень.

Собранный из песчинок, сияющий и огромный.

Усыпанную цветами избушку, а ведь для того, чтобы цветы всегда были свежими, сюда приходили почти каждый день!

Оставленный за Радимом дом, а ведь Василь знал, что бывший приятель бегает на четырех лапах.

Девчонок и мальчишек, приходивших к ней в гости, потому что она не могла прийти к ним.

Василя, отстраняющегося от нее, хотя она была готова отдать ему свою честь.

Ее выбор очевиден. И сейчас это стало ясно, как день.

Теперь она точно знала, в какой цвет окрасится небо над Тихой Падью.

Безымянка встретила их обмелевшим и заросшим камышом берегом. Вместо озера, где было так прекрасно купаться, она превратилась в болото.

Слушая кваканье лягушек, Лиска пыталась понять, что она чувствует. Разочарование от того, что одно из самых лучших детских воспоминаний теперь не вернуть?

Вину, потому что подчиняясь ее воле вода когда-то покинула озеро?

Или гордость от того, что она тогда спасла Тихую Падь, пожертвовав Безымянкой?

Наверное, все вместе.

Радиму здесь не понравилось. Когда она устроилась на траве, он сжал зубами подол ее платья и начал тянуть, показывая, что не хочет проводит время, вдыхая запах тины и разложения.

– Предлагаешь в деревню вернуться? – улыбнувшись потугам лиса сдвинуть ее с места, спросила она.

Радим оскалился.

– Не хочу. Рано еще. Для меня Тихая Падь – это нечто таинственное и запретное, спрятанное за частоколом. Люди, добрые, лишенные зависти. Я не хочу это менять. Не хочу.

Лис вздохнул и лег рядом, смиряясь с судьбой.

Когда солнце начало клониться к горизонту, она провела рукой по густой шерстке Радима и произнесла.

– Я хочу, чтобы ты остался здесь до утра.

Он сразу же взъерошился и зарычал.

– Не спорь. Ты же понимаешь, что помочь ничем не сможешь. А буду за тебя волноваться.

Радим вскочил, и отбежал от нее, продолжая рычать. Он не собирался оставлять ее одну.

– Родной… пожалуйста! Я не хочу, чтобы тебя задела моя война. Не надо.

Но лис непреклонно бил хвостом по земле, всем свои видом показывая, что не собирается исполнять ее просьбу.

Она, конечно, могла его привязать, задержать здесь до того момента, как все закончится. Но он тогда ее никогда не простит.

А она никогда не простит себе, если с ним что-то случится.

Что же делать?

Времени на пререкания больше не было. Она встала, еще раз проверила тетиву, пересчитала стрелы и двинулась к деревне.

Лис упрямо шел за ней, держась на приличном расстоянии, чтобы она его не изловила. Понимал, паршивец, что будь у нее возможность, так бы и сделала. В конце концов, она сказала:

– Ладно. Только держись рядом, хорошо? Тогда я тебя не задену. Слышишь?

Радим повел носом, будто пытаясь по запаху определить правдивость ее слов, и удовлетворенно фыркнул. Подбежал к ней поближе, и забрался под подол ее платья.

– Так-то лучше, – хмыкнула она.

Солнце коснулось леса нижним краем, когда она дошла до дома Василя. Хозяин ждал их на крыльце, нервно стругая что-то ножом. Приглядевшись, она заметила, что это деревянная куколка. Тонкие ручки, волны волос, подол, из-под которого выглядывает лисья мордочка…

– Подаришь? – с улыбкой спросила она.

– Раскрасить надо, – ответил Василь. – Потом подарю. Ты за вещами пришла?

Она покачала головой.

– Не совсем. Василь… как только сумерки сменятся ночью, сюда придут мары.