Лист на ветру

Хотя она еще что-то слышала — слышала, как мама бросилась к ней через всю кухню, шлепая в спешке тапочками, и что-то выкрикивая в тревоге. Слышала имя человека — капитан Рэндалл, Фрэнк Рэндалл.

Слышала детский, сразу как будто охрипший голосок Роджера — он тепло дышал ей в ухо, приговаривая в замешательстве: «Мама? Мамочка?»

Потом она лежала на раскладном диване, держа в руках чашку с горячей водой, которая пахла чаем — обновить заварку они могли только раз в неделю… это будет уже пятница, подумала она невпопад. Он должен был приехать в воскресенье, мама говорила, что тогда они смогли бы угостить его чашкой вполне приличного чая. Возможно, они просто работают по воскресеньям?

Мама усадила капитана Рэндалла в лучшее кресло, рядом с электрокамином, и переключилa его на два деления, в знак гостеприимства.

Ее мать о чем-то болтала с капитаном, удерживая Роджера у себя на коленях. Ее сына больше всего интересовала маленькая коробочка, стоявшая на крохотном инкрустированном столике; он все время к ней тянулся, но бабушка не позволяла ему брать ее в в руки.

Марджори узнала этот пристальный взгляд на его личике. Истерику он не закатит: такого не бывало почти никогда, но сдаваться он тоже не собирался.

Он был не слишком похож на своего отца — только когда чего-нибудь отчаянно хотел. Она немного подтянулась на тахте, и помотала головой, чтобы избавиться от головокружения, и Роджер посмотрел на нее — ее движение его отвлекло. На мгновение она увидела, как в его рожице проглядывают черты Джерри, и мир снова куда-то поплыл.

Она прикрыла глаза, но чай выпила, весь — хотя он был просто обжигающим.

Мама и капитан Рэндалл вежливо беседовали между собой, давая ей время прийти в себя. Есть ли у него собственные дети? — спрашивала мама.

— Нет, — сказал он, бросив, как ей показалось, тоскливый взгляд на маленького Роджера. — Еще нет. Я не видел своей жены уже два года.

— Лучше поздно, чем никогда, — произнес чей-то скрипучий голос, и она удивилась, догадавшись, что он ее собственный.

Она поставила чашку, подтянула сползший чулок, который некрасиво закрутился вокруг лодыжки, и сфокусировала взгляд на капитане Рэндалле.

— Так что вы мне там привезли? — сказала она, пытаясь произнести это тоном спокойного достоинства. Не сработало; голос прозвучал надтреснуто, даже в ее собственных ушах — как будто в нем звенели осколки стекла.

Капитан Рэндалл опасливо на нее посмотрел, но взял коробочку, и протянул ей.

— Это принадлежит лейтенанту МакКензи, — сказал он. — Знак отличия: Дубового листа, бронзовый, II степени. Награжден посмертно, за…

С усилием она откинулась обратно, на подушки, и покачала головой.

— Я его не хочу.

— Ты же это не на самом деле, Марджори! — ее мать была в шоке.

— И я не хочу слышать этого слова. Пос… посмер… больше при мне этого не говорите.

Она никак не могла побороть ощущения, что Джерри каким-то чудом вдруг оказался внутри коробки — ощущения, которое в первое мгновение показалось ей ужасным, а уже в следующее утешительным.

Капитан Рэндалл опустил его обратно в коробку, очень медленно, как будто та могла взорваться у него в руках.

— Я не стану этого говорить, — сказал он мягко. — Но все же хочу сказать… Я его знал. Вашего мужа. Очень недолго, но я его знал. Я пришел к вам сам, потому, что хотел сказать вам, каким храбрым человеком он был.

«Храбрым». Слово было как камешек во рту. Ей захотелось им в него плюнуть.

— Конечно, он был, — твердо сказала ее мать. — Ты слышишь, Роджер? Твой отец был хорошим человеком, и он был храбрым. Не забывай об этом.

Роджер, не обращая на нее никакого внимания, изо всех сил пытался сползти вниз. Бабушка неохотно поставила его на пол, и он рванулся к капитану Рэндаллу, крепко вцепившись в свеженаглаженные брюки капитана обеими руками — руки были жирные, она видела, перепачканные маслом от сардин и хлебными крошками.

Губы у капитана дернулись, но отцепить от себя Роджера он не пытался, только погладил его по голове.

— Кто тут хороший мальчик? — спросил он.

— Иба, — твердо сказал Роджер. — Иба!

Марджори вдруг неудержимо захотелось посмеяться над озадаченным капитаном. Но желание было неуместное, и камня в ее сердце оно с места не сдвинуло.

— Это его новое слово, — сказала она. — Рыба. Он не может сказать «сардина».

— Тар… ДИИМ! — сказал Роджер, глядя на нее. — Иииииба!

Капитан громко расхохотался, и, вытащив носовой платок, тщательно вытер с личика Роджера слюни, а заодно, как бы случайно, и его маленькие грязные лапки.

— Конечно, это рыба, — заверил он Роджера. — Ты умный парень. И будешь своей маме хорошим помощником, я уверен. Вот, я тут кое-что принес тебе к чаю. Он нащупал что-то в кармане пальто, и вытащил маленький горшочек джема.

Клубничного джема. Слюнные железы у Марджори болезненно сократились. С этими рационами и нормами на сахар она не пробовала варенья уже…

— Он нам великая помощь, — мужественно вставила ее мать, решив поддержать разговор в должной плоскости, несмотря на особенности поведения дочери. Она избегала смотреть Марджори в глаза. — Прекрасный мальчик. Его зовут Роджер.