Лист в небесах (СИ)

Домой Лиф ехал в смешанных чувствах. С одной стороны все было замечательно: карьера, здоровый сын, даже ухаживания столь харизматичного альфы, как Дерва. Омега не мечтал, что когда-нибудь сможет достичь таких результатов, как в работе, так и в личном плане. Где-то в двадцать пять рассчитывал, что вступит в брак, родит и выйдет на работу, только если потребуется. Будет печь пироги по выходным и постарается быть в постели не таким зажатым, чтобы будущий муж не считал его бревном. Сразу всплыл тот эпизод в туалете аэропорта, где Ройс неистово целовал его до крови.

«Не хочу трахать бревно».

— И я не хочу быть бревном, — прошептал омега и уставился в свое отражение в стекле трамвая. Эта фраза уже давно не была обидной — Лиф осознал, какого, оказывается, масштаба была его фригидность. Он то думал, что это просто неопытность и вылечится регулярной половой жизнью. Но реальность оказалась куда жестче — омега даже целоваться не мог, например, с тем же Базилем. Альфа не давил, не напирал, стелил мягко, но даже намека на желание не появлялось. Лиф с ужасом задумался о врачебной помощи. Впору было радоваться тому сексу с Ройсом, теперь хоть ребенок есть и хоть какие-то воспоминания о том, что маломальское желание в его жизни было. Предыдущие два раза были еще в авиа колледже и под алкогольными парами. Хвалиться было нечем, но зато получалось, что сознательный секс был только с Экартом и картина анамнеза получалась неутешительная. А учитывая, что Ройс Лифа заводил с каждой их встречей все сильнее, то напрашивался лишь один вывод: заниматься сексом он, видимо, может только с Ройсом Экартом.

— «А течка как раз перед Рождеством», — удрученно подумал омега.

Награждение он смотрел по телевизору, хотя Роберт выбил для него приглашение, как для одного из лучших сотрудников. Но Рик приболел. Малыш капризничал, ерзал на руках, кидал игрушки. С декабря график у Лифа стал посвободнее и он начал выпроваживать родителей на ужины и в кино. Те, конечно, упирались, но отдых от мелкого вампиренка перевешивал. Родители больше не поднимали вопрос про отца, но Лиф в последнее время частенько находил журналы по психологии в комнате с заголовками «Альфа маленький и большой», «Кто переупрямит маленького альфу? Папа или отец?», «Двое — залог полноценной модели семьи».

Омега и сам понимал, что тянуть с разговором нельзя. В конце концов, он же не собирался Экарта привязывать к себе, только поставить в известность. Да и всякое в жизни бывает.

Но идей не было.

Лиф решил отложить ситуацию, пока она сама не разрешиться. В общем, опять сбегал.

«Что-то ты часто сбегаешь, дружок».

Додумать ему не дал Рик, кинув игрушку и заплакав.

— Ну что такое, медвежонок? — Лиф стал успокаивать ребенка, но все было без толку. Как вдруг сын замолчал, уставившись в экран. Ребенок просто, как под гипнозом слушал Экарта, его уверенный низкий баритон. Омега замер от удивления. Вот тебе и статьи в журналах, неужели не врут про связь альф? Или это потому, что они с Ройсом истинные?

В окружении Лифа истинных, кроме семейства Лурье, и не было, поэтому сказать с уверенностью, что плевать он на все это хотел с башни, не мог. Рик явно тянулся к отцу, значит пора знакомить.

«Знакомить, еще не значит все рассказать», — хитро разделил омега. Сходство не просматривалось так ярко, глаза у сына были бирюзовые — Экарт точно не поймет.

— Вот и посмотрим, надолго ли хватит твоего притяжения ко мне, как только ты ребенка увидишь.

Победителем в AviaSkyAward стал Грей Джонс — тоже молодой преемник компании, как и Экарт. Только Джонс Эиркрафт были старее и крупнее ЭкартКрафт, но победа в инновациях все-таки досталась Ройсу, что в контексте новых квот по загрязнениям выводило компанию на равнозначное победное место.

На следующий день альфу поздравили почти все конкуренты. На работе административный штат уговорил его отпустить работников на час пораньше, что Экарт и позволил. Даже Роберт начал собираться в четыре.

— И ты, Брут? — не преминул он обвинить своего ассистента.

— И я, Цезарь. Хочу к мужу и сыну, знаешь ли.

— Какой тонкий намек на толстое обстоятельство. Я бы тоже хотел к такому набору приходить вечером, но за все мое количество грехов, пока не заслужил.

Роберт вздернул бровь и посмотрел серьезно на друга.

— Не заслужил, но Судьба к тебе благосклоннее, — грустно проговорил Лурье. Экарт не очень понял, в чем эта благосклонность выражалась, поэтому и спросил:

— В каком месте?

— Во всех: здоровье, карьера и даже личная жизнь.

— Неправда, Бобби, вот с личной у меня серьезные проблемы. Лиф меня по дуге обходит, зато с Дерва, как голубки.

Роберт оперся о стол бедрами и сложил руки на груди — теперь, после вчерашнего телефонного разговора с Бушем, когда омега поздравил, а потом поделился своими переживаниями, Лурье тоже забеспокоился — Ройс был, как заледеневший, даже на Базиля не срывался на почве невозможности завладеть вниманием Лифа. Инстинкт должен был сработать просто из-за тестостерона.

— Ройс? — Роберт побелел от пришедшей мысли. — Ты болен?