Листки из дневника. Проза. Письма

Все спрашивают о Вас, ждут Вас. Немчинова восхищается Вашим Шекспиром, которого, как Вы, конечно, знаете, Гослитиздат будет переиздавать. А я слышу со всех сторон: Пастернак читает Чехова.

Берегите себя, Борис Леонидович, – надеюсь скоро увидеть Вас. Вот каким коротким оно стало, это письмо, которое я мысленно пишу Вам с первого дня моего приезда в Москву. Вы – мастер эпистолярного стиля – не осуждайте меня, ведь я же не пишу никому и никогда.

Ваша Анна Ахматова

Письмо написано на машинке, чтобы не затруднять Вас разбором моих каракуль.

Н. Я. Мандельштам

1

2 авг. <1945>

Надюша!

Чувствую себя до такой степени виноватой перед Вами, Эдиком и Ниной, что не знаю с чего начать. Я получала письма и телеграфные поздравления, я бывала утешена Вашей памятью обо мне, я отвечала невпопад, уверена, что не все дошло. Представляю себе, как вам жарко сейчас. А у нас шумные предосенние бури с крупным дождем и облаками.

От Софьи Аркадьевны, которой я иногда пишу, – никогда ни слова.

Целую Вас, Ервана, Нину. Не забывайте.

Ваша Анна

2

<1952>

Дорогая Надюша,

как приятно было получить от Вас весточку.

Сегодня у меня бурный день: завтра сдаю Марьону. Она до ужаса надоела мне – и предвижу еще много возни и сложностей. Если все пойдет гладко – надо бы опять поехать в санаторию. Здоровьем своим я вообще довольна. Когда и что узнаю о Вас? В Ленинграде – пустыня. Не вижу почти никого. К новому дому словно привыкла, но как-то все еще живу на Фонтанке.

Я даже не знаю Вашего адреса. По радио говорят, что в Ташкенте – лето. Вспоминаю 1944. Ах Надя, Надя!

Ваша Анна

3

12 июля 1957

Дорогая Надюша,

очень хочу жить с Вами в Москве, лишь бы сохранился мой дом в Ленинграде.

Работы у меня много (переводной) и все московская.

Жду вестей, крепко Вас целую. В воскресенье еду к себе на дачу в Комарово.

Ваша А. Ахматова

Красная Конница

4, кв. 3

4

8 окт. 1963

Надюша,

очень скучно так долго ничего не знать о Вас. Почему опять Псков? Как здоровье?? Кто вокруг Вас? Напишите.

Целую

Ваша Ануш

5

27 дек. 1963. Москва

Надя,

посылаю Вам три странички – это в «Листки из Блокнота», которыми я продолжаю постоянно заниматься. Вероятно, кончится небольшой книгой.

Думали ли мы с Вами, что доживем до сегодняшнего Дня – Дня слез и Славы. Нам надо побыть вместе – давно пора.

У Вас, то есть у Осипа Эмильевича, все хорошо. Сейчас позвоню Вашему Жене.

Спасибо за письмо.

Ваша Ахматова

Л. Н. Гумилеву

1

1 июля. <1953>

Дорогой мой сынок Левушка, опять давно не писала тебе и даже не имею обычного извинения – работы.

Я отдыхаю теперь после санатории, где было очень хорошо и прохладно и отдельная комната и общее доброе отношение.

Но я одичала, и мне трудновато приходится в таком обширном обществе. Мне приходит в голову, что тебе нужно посылать не папиросы, а сигареты – какой смысл пересылать папиросные мундштуки. Я, так же как и ты, плохо представляю себе мой ленинградский быт с тех пор, как кончился Фонтанный Дом. Однако Нева течет, Эрмитаж стоит на месте, белые ночи ходят по улицам и заглядывают в окна. Так по крайней мере мне кажется из Москвы, кот. сейчас тоже по-своему красотка: фонтаны бьют, липовый дух пробивается даже в автобусы, цветут маки и надо всем нежное среднерусское небо.

29 июня я была на похоронах А. А. Осмеркина. Он умер на этюде с кистью в руке, как настоящий художник. Пишу с почты – это, кажется, единственное место, где меня посещает эпистолярная муза.

Из Ленинграда, мой дорогой Левушка-осминогушка, напишу тебе настоящее письмо. Я пробуду там недолго, потому что меня зовут на дачу под Коломну, где я отдыхала в прошлом году. Береги себя – не пей слишком крепкий чай. Ну, дождь, кажется, кончается, кончается и письмо. Можно идти домой. В июле пошлю тебе почтой двести рублей и, конечно, посылку.

Крепко тебя обнимаю.

Мама

2

20 сентября 54

Только сегодня, дорогой мой Левушка, я отправила тебе две открытки. Сама ходила за пенсией на Гороховую – помнишь? День светлый – небо как летом. Поздравительная посылка тебе еще не отправлена, но все продукты уже куплены.

В китайской антологии, которую я продолжаю читать, опять наткнулась на гуннов. Теперь это 1-й век нашей эры. Два китайца (Генералы S и W и Li Ling взяты гуннами в плен, где пребывают 19 лет. Затем один (Sa Wu) возвращается на родину, а другой поет песню, кот. переведена по-английски и без рифм[77]. Писала ли я тебе, что видела Пекинское издание Цуй Юаня 1954 по-английски. Переводил китаец.

Целую. Мама

Я прошел 10 тыс. ли
Сквозь пески пустынь,
Служа моему государю,
Чтобы разбить гуннские орды

и т. д. Доходят ли до тебя мои выписки из антологии и подстрочников? М. б. они тебе вовсе не интересны?

8

<1956>

Милый Лев,

мой редактор позвонил мне на другой день и извинился, что не может со мной повидаться, т. к. у него собрание в Союзе.