Листки из дневника. Проза. Письма

Книгу он уже отправил в Из-во. Заводить по телефону сложные разговоры не сочла удобным. Он был все так же приветлив и участлив и, конечно, не откажется со мной повидаться, когда я его об этом попрошу. Жду заключения договора. После этого сразу поеду домой. Очень устала и соскучилась. Целую тебя и Таню. Ире, Ане, Р. А. приветы.

Мама

В. С. Срезневской

Валя!

Кажется, я не писала тебе пятьдесят лет (с Евпатории – Севастополя 1907 г.). Дело вот в чем: я лежу третий месяц и встану ли – неизвестно.

Прошу тебя сообщить Ире все твои обстоятельства, и пусть она мне позвонит.

Целую тебя, твоих детей и внучек.

Твоя Аня

Посылаю тебе 100 рб. и палку.

9 дек. 1957

Москва

Э. Г. Бабаеву

<10 янв. 1960. Комарово>

Ваше письмо замечательно тем, что, когда я открываю его, чтобы перечитать, там всякий раз написано что-то другое…

Я первый раз встречаюсь с таким явлением – как вы этого достигли?

Вчера, например, я вычитала там вещи уж совсем невероятные.

Жду следующего раза, чтобы узнать что-то мне необходимое. А про стихи свои узнала, что в них главное подтекст. Чем его больше и чем он глубже, тем они лучше и ближе людям. Как было бы чудесно, если бы меня кто-нибудь расколдовал и я могла бы написать Вам письмо.

В. Я. Виленкину

4 февраля 1962. Комарово

Милый Виталий Яковлевич, дайте мое «Слово о Пушкине» Галине Петровне Корниловой для «Лит. газеты». Это очень спешно. Еще раз спасибо за все.

Ахматова

Алексису Ранниту

1

Многоуважаемый господин Раннит!

Благодарю Вас за стихи (жаль, что Вы прислали только перевод) и милое письмо.

Трудно понять, зачем кому-то понадобилось тревожить мой прах и сообщать бредовые легенды о моем пребывании в Париже в 1938 году. На Западе после 1912 года я не была, а в 1938 году дальше Москвы не ездила.

Я совершенно уверена, что Ваша работа будет интересной и нужной, но меня несколько беспокоит ее биографическая часть. Во всяком случае, я предупреждаю Вас, что писаниями Георгия Иванова и А. Страховского пользоваться нельзя. В них нет ни одного слова правды.

Простите, что не сразу отвечаю Вам – я все еще очень слабая после болезни и сейчас живу за городом.

Анна Ахматова

18 февраля 1962 Комарово

2

Многоуважаемый господин Раннит!

Пишу Вам сегодня только для того, чтобы Вы знали, что Ваше письмо от 8 марта мной получено.

Позвольте мне в свою очередь задать Вам несколько вопросов: отчего мои стихи кажутся Вам синими, когда они уже полвека всем кажутся белыми? Почему Вы не прислали мне оригинала своего стихотворения? – Я свободно читаю по-английски.

Видели ли Вы мое «Слово о Пушкине» в «Литературной газете» в юбилейные дни?

Мне было приятно узнать, что Вы держитесь того же мнения, что и я, относительно Георгия Иванова и Страховского. И следовательно, мне не придется, прочтя Вашу работу, еще раз испытывать ощущение, описанное в последней главе «Процесса» Кафки, когда героя ведут по ярко освещенной и вполне благоустроенной Праге, чтобы зарезать в темном сарае.

Все, что Вы пишете о моих стихах, очень любезно. Но мне раз навсегда не дано верить похвалам. Зато всякой брани я верю слепо.

Посылаю Вам список стихотворений, напечатанных после книги 1961 г. в разных изданиях, и несколько ответов на Вашу анкету.

Желаю Вам успеха.

Анна Ахматова

24 мая 1962 Москва

<Приложение, к письму А. Ранниту

24 мая 1962>

Чтобы не задерживать Вас, посылаю Вам несколько ответов на Ваши вопросы:

2. Первое стихотворение написала 11 лет. Печатаюсь с весны 1911 года. Например: «Аполлон» № 4, 1911 г.

3. Дома никто не поощрял мои первые попытки, а все скорее недоумевали, зачем мне это нужно.

4. Пушкин (и то, и другое).

5. Учитель – Анненский.

8. Никакими учебниками никогда не пользовалась – слушала обсуждение стихов в «Цехе Поэтов» 1911–1914.

Из перечисленных Вами лиц покойный Борис Викторович Томашевский был моим учителем по линии пушкиноведения, а Георгий Аркадьевич Шенгели, с которым я часто встречалась и дружила, иногда для своих изысканий просил меня произнести какую-нибудь мою строку.

9. Сколько длится процесс создания стихотворения не знаю, и все об этом см. в моем стихотворении (стр. 287) «Одно, словно кем-то разбуженный гром».

10. Внесла ли что-нибудь в русскую поэзию – не мне судить.

Ахм

.

3

Многоуважаемый господин Раннит, письмо Ваше уже давно догнало меня в Москве.

Вероятно, я не очень точно выразилась, и Вы меня не поняли. Я слепо верю всему дурному, что говорили о моих стихах, не оттого, что их много бранили, а оттого, что мне это вообще свойственно – такой я была и в самом начале, когда меня еще никто не бранил. И тогда я похвалам совершенно не верила.

Благодарю Вас за Ваши стихи. Они сейчас не при мне, но у меня осталось впечатление высокого строя души и необычайно бережного отношения к слову.