Листок посреди моря. Как живут современные киприоты

Я заметила, что правдивость, отсутствие лукавства – это то, что больше всего ценят друг в друге киприоты и киприотки.

Их роман длился около года. После этого они обручились и только тогда сошлись и стали жить вместе. Когда учеба закончилась, и они вернулись на Кипр, выяснилось, что жить им негде. Вообще-то, по местным традициям, о жилье для молодоженов заботятся родители невесты. Но у семьи Хриссо денег не было. Правда, был небольшой участок земли, часть его родители отдали молодоженам, и те построили маленький домик.

Но оба они работали, Хриссо учителем, Неофидис электриком по лифтам. Скопили денег, взяли кредит в банке и выстроили вот этот дом. Он состоит из двух этажей. На первом – гостиная, столовая, комната для детских игр. На втором – спальни.

Я спрашиваю, бывают ли у них споры, конфликты. Отвечают: «Не бывают». Как они умудряются жить в таком ладу? Присмотревшись, я понимаю, что тут нет того соперничества, которое так часто встречается в семьях супругов-профессионалов. Хриссо берет на себя всю домашнюю работу, не задумываясь, справедливо ли это. Делает все привычно легко. Устает, конечно, но считает это нормой, не предъявляет мужу никаких претензий, вроде: «А почему я это должна?», «А почему ты это не делаешь?»

Неофидис видит свой долг в том, чтобы зарабатывать деньги, давать возможность семье жить безбедно.

– Роскоши, конечно, себе не позволяем, но ни в чем необходимом не отказываем, – говорит он.

«Необходимое», кроме большого дома, – это два автомобиля: они оба на колесах.

– Вообще-то, по хозяйству я тоже помогаю. Вот видите, Хриссо поставила тушить свинину, а мне, пока вы с ней беседуете, велела присматривать. Так что можно считать, мы оба готовим.

– Часто? – это спрашиваю не я, а Хриссо. Она лукаво щурит глаза. – Как часто ты вместе со мной готовишь, Неофидис?

Он не обижается, смеется:

– Ну ладно, ладно, нечасто. Но главное – ведь умею же.

На столе появляется большое блюдо – тушеная свинина с картошкой. Мне много раз приходилось есть что-то подобное, но такого вкуса я не помню. И еще – такого влекущего аромата. То ли тут мясо и картошка другие, то ли какие-то особые местные травы с удивительными запахами. Я веду себя почти неприлично. После приглашения: «Берите, не стесняйтесь», я подхватываю с общего блюда кусок за куском – особенно налегаю на картошку и не могу остановиться. Запиваю все это домашним лимонадом. Его сладковато-терпкий вкус ни с чем не сравнить.

– А проблемы у вас есть? – спрашиваю обоих.

– Ну как же без проблем, если есть дети! Шестилетний Хостас крутится под ногами, дергает то мать, то отца, привлекает внимание. Как только видит, что он выпал из центра этого внимания, начинает кривляться, строить рожицы. Но ни мать, ни отец, видимо, не считают такое поведение неправильным. Они не одергивают сынишку, не обращают внимания на его выходки. Меня это порядком раздражает. Впрочем, я быстро вспоминаю, что дети для киприотов-родителей – что-то вроде маленьких божков, у них не может быть ошибок, недостатков, плохого поведения. И через пару минут я перестаю раздражаться.

– С младшим у нас проблем нет, – говорит Хриссо. – А вот со старшими. Майкл был таким покладистым, а как исполнилось двенадцать – будто черт вселился. «Убери свою комнату», – говорю. «Мне некогда», – отвечает и продолжает смотреть телевизор. Вообще, мне иногда кажется, он специально все делает наперекор.

– Переходный период, – успокаиваю я Хриссо. – Подрастет – пройдет.

– Правда? – по-детски доверчиво спрашивает она. И продолжает делиться своими родительскими проблемами.

– А с Янисом другая сложность. Ему десять, и он бунтует: почему ему не разрешают делать то, что уже разрешают старшему брату. В общем, у обоих портится характер.

Потом я беседую с Янисом и Майклом.

– Сколько у тебя друзей? – спрашиваю я старшего.

– Двадцать три друга, – отвечает он.

– Так у вас в классе всего двадцать четыре человека, – напоминает мать.

– Ну да, а двадцать четвертый – я. Остальные – все мои друзья, – говорит Майкл.

А Янис рассказывает, что вообще-то класс у них дружный, но есть одна девочка, которую никто не любит. С ней никто не дружит.

– Почему?

– Я этого не знаю, но иногда помогаю ей решать задачки, а при случае всегда стараюсь с ней поговорить. Ей же, наверное, грустно одной, правда?

– Думаю, больших проблем с детьми у вас нет, – говорю я родителям. – Хороших людей воспитываете.

Вторая пара, о которой я хотела бы рассказать, – Фелица и Андреас Масону. Они тоже дружные супруги, но стиль их жизни совсем другой. Здесь любят пошутить, подколоть, причем порой довольно остро.

– Вы давно видели мою дочь? – спрашивает меня Андреас.

– Час назад, она попрощалась, сказала, что пошла гулять, – отвечаю я.

– О, значит, вы видите ее чаще, чем я.

На мой вопрос, кто в доме готовит, Андреас отвечает:

– Я, конечно. Фелица вообще не знала, что люди делают у плиты, когда мы поженились. Она не умела ничего, я ее всему учил четыре года.