Листопад

На рассвете, пожевав осиновых веток, они откочевали в глубь Барановских лесов. Густой ельник мешался с березняками, дубравы чередовались с сосняком, а Буян все вел и вел лосиху дальше на запад, отыскивая безопасное для зимовки место. Они обходили глубокие овраги, пересекали занесенные сугробами лесные ручьи. Деревья начали редеть, в прогалы между стволами забрезжил свет, и лоси вскоре спустились в большую, поросшую ивняком и черноталом лощину. Там они устроили привал.

Новое место не особенно нравилось Буяну и лосихе. Передвигаться здесь было трудно. Сугробы доходили почти до самых пахов. Намного меньше, чем в Светлом урочище, и молодых деревьев. Зато не попадались волчьи следы, не доносился сюда яростный лай и резкие, пугающие выстрелы. И днем и ночью над лощиной стояла глухая, сонливая тишина. Изредка лишь потревоживал ее слабый писк гаечки или стук работяги-дятла.

Лоси ели горько-кислую сосновую хвою, с хрустом ломали тонкие побеги берез. На болотных чистинах разгребали снег, лакомились пушистым мохом. Но ягеля в этих местах было мало, хвоя и березовые ветки уже приелись.

Буян все чаще и чаще стал засматриваться на восток. Его тянуло к человеческому жилью, к стогам сена, к разбросанному по урочищу лизунцу.

На лес вползало солнце. Нависло холодное небо. Сбивая лапами серебристый иней, по веткам лазили красноперые клесты. С верхушек старых елок тонкой струйкой сыпалась кухта. Снежок запорошил горбоносую морду Буяна, ровным слоем покрыл спину лежащей лосихи.

Лосиха шумно поднялась из-под елки. Звучно захрустел снег. Буян помахивал головой. Лосиха положила ему на спину свою голову, дремала.

Как только оранжевое солнце начало сползать с верхушек сосен, вниз по лесу потянулись тени, Буян и лосиха тронулись в путь. К лощине они больше не возвращались.

2

Буян вел лосиху по давно знакомым обходным путям. Ежедневно и парами и в одиночку к ним присоединялись сородичи. Теперь за Буяном шествовало стадо.

Лоси шли медленно. Много ели, часто отдыхали. Там, где оказывалось обилие корма, Буян задерживал стадо до тех пор, пока не израсходовалась пища. Звери утаптывали снег, широко расходились по лесу, а после кормежки снова шли вместе. На одном из привалов примкнуло еще стадо, а за ним еще и еще... Буян стал вожаком.

Буян все чаще и чаще сворачивал к проселкам, к линиям электропередач, сплошь заросших молодым осинником и ивняком, выводил стадо на укатанные проселки, по зимникам собирал раструшенное сено. Нередко дороги выводили к тихим деревушкам. Лоси недоверчиво, боязливо встречались с людьми. Но не шарахались от них.

В конце января Буян вывел стадо к Светлому урочищу. Неподалеку от Оки, на старой гари, лоси остановились. Здесь много молодой рябины, осинника и черемухи. Кустились семейки ольшаников и чернотала. Бурая спина вожака с седым ворсом остевых волос глянцевито поблескивала, округлились, стали крутыми бока.

Жизнь лосей в Светлом урочище мало чем отличалась от кочевой. И сейчас они много ходили по сосновым и осиновым крепям, только теперь по кругу, в поисках корма. Лишь чуть забрезжит рассвет, отдыхающие звери начинали прясть ушами, улавливая каждый шорох. Первым с лежки поднимался Буян. Долго стоял неподвижно, с поднятой головой. Вокруг ни звука. Только где-то далеко-далеко, в хвойниках, возились тетерева. В мглистом туманном рассвете, шурша снегом, Буян направлялся на кормежку. Лоси поднимались и покорно шли за своим вожаком.

3

Кроме пар в стаде были и лоси-одиночки, и яловые лосихи. Тут же бродили и прошлогодние телята. Они, как и взрослые, ели грубый корм, спали в снегу. Матери к ним особой заботы не проявляли.

Быки сбрасывали рога. Отмершие, сухие, как сучья, они мешали им. Первыми это чувствовали молодые лоси. Зайдя в чащу, бодали деревья, до боли трясли головами.

Не нужны стали рога и Буяну. Как и другие его собратья, он цеплялся ими за кусты, стучал о деревья. Но рога упорно не желали спадать. Теперь он один таскал на голове красивую, ветвистую корону.

Однажды, когда Буян лежал и скреб самым длинным отростком о комель березы, надо лбом что-то неожиданно хрустнуло. Он с силой тряхнул головой. Рога закачались. Буян поднялся, всадил их в развилку дуба и резко дернул. Ствол дуба содрогнулся, с веток на спину посыпался снег. Буян отряхнулся, необычно высоко вскинул облегченную голову.

...Скупое на тепло февральское солнце все чаще и чаще озаряло лесные дали. Светлее и продолжительнее стали дни. На пороге еще не было весны, но ею уже пахло. Беременные лосихи с каждым днем тяжелели. Они все чаще уединялись, отходили от стада. В недоступных крепях болот, в ивовых зарослях лесных ручьев отыскивали для себя укромные места. Но после отела смело выходили на кормежку.

Переходы не страшили новорожденных лосят. Они бойко ходили за матерью, резвились. Вскоре стадо уменьшилось и потом распалось. Буян с лосихой снова остались одни. А с ними два рыженьких лосенка. Буян зорко следил за ними.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

1