Листопад

"Вот он, этот штраф!" - ухмыльнулся Шевлюгин, потрясая мешком.

Из березняка на просеку вышел огромный лось. "Буян!.. - узнал его Шевлюгин. - Зря не прихватил ружье..."

Лось остановился и, повернув голову, продолговатыми, будто две спелые сливы, глазами уставился на стоящего у сосны человека. Охотничья страсть обожгла сердце Шевлюгину. Он поднял кулак и погрозил им зверю:

- У-у-у, рогатый черт! Попробуй попадись мне в другой раз...

Буян, расталкивая сытыми боками молодую поросль, спокойно, как хозяин, направился к чаще.

3

К Милючихиной избе Шевлюгин крался задами, по-волчьи оглядываясь по сторонам. В закатный час Ольховка еще жила обычной трудовой жизнью. Перекликались люди. От амбаров слышался шум сортировок. На просохшем пригорке ребятишки с визгом гоняли мяч.

Шевлюгин, никем не замеченный, пробрался во двор к Милючихе, а оттуда, вытерев о голик сапоги, в сени. У порога в избу положил мешок со шкурками, разделся.

Милючиха возилась у печи, стоя к нему спиной и наливая что-то в большую пузатую бутыль. Толстая коса спадала до пояса, подчеркивая статность еще девичьей фигуры.

- Дверь надо закрывать, хозяйка! - с нарочитой грубоватостью заметил Шевлюгин.

Милючиха вздрогнула. Из рук выскользнула, грохнулась бутыль. По полу разводьями растеклась пахучая, мутноватая жидкость.

- Откуда тебя принесло вдруг? - пересилив страх, сказала она. - Ну и напугал, леший! Все из-за тебя... бутыль разбила, - и улыбнулась. - Ну, здравствуй, Матвей!.. Что не вовремя заявился?

- На тебя посмотреть, красавицу, - ухмыльнулся Шевлюгин. - Вот ты какая, и глаз не оторвешь!..

- Так уж и не оторвешь? - Милючиха подбоченилась и расплылась румянцем. - Кому теперь мы, бабы, нужны? Девками хоть пруд пруди.

Шевлюгин усмехнулся. Кто-кто, а он-то знал цену этой женщине... Когда-то в Ольховке была не из последних. Совсем молодой овдовела. Муж был старше на два десятка лет. Детьми ее не наградил, зато оставил в наследство новую, рубленную из выдержанного сосняка пятистенку, кое-какое хозяйство и немалую сумму денег. Если верить злым языкам, то будто в смерти мужа повинна сама Милючиха. Поначалу вдова к себе на ночь принимала холостых парней. Но, убедившись в том, что пользы от них мало, присмотрелась к старому знакомому мужа. К Шевлюгину.

Крепкий, с житейским опытом, он вполне устраивал ее.

- Ты одна троих девок стоишь. - Шевлюгин вытряхивал на лавку из мешка шкурки.

- Так уж и троих? - Милючиха, увидев горку сыромятных шкурок, весело шагнула к чисто выскребленной лавке. - Когда же ты их столько сумел?

- Кто долго спит - тот с пустым брюхом сидит, - отшутился довольный Шевлюгин. - Товар - первый сорт. Хоть сейчас королеве шубу шей. - И, как заправский торговец, брал первую попавшуюся шкурку, тряс ее перед лицом Милючихи, легонько проводил встречь шерсти рукой. - Видела, ни один волосок не выпадает.

- В этом деле я верю только себе, - Милючиха придирчиво стала осматривать шкурку за шкуркой.

Сопя, Шевлюгин следил за движениями ее рук.

- Деньги на кон, - коротко бросил он, когда Милючиха закончила осмотр.

- А если у меня нет, тогда как? - кокетливо повела она плечом.

Брови Шевлюгина сомкнулись.

- Ну, не трави баланду, - грубо оборвал. - Это мы потом, а сейчас дело.

- Смотри ты, строгий какой! - вскинув гордо голову, Милючиха вышла в другую половину избы. Вернулась она с пачкой денег. - Ободрал ты меня, Матвей, как липку в лесу.

- Тебя обдерешь!.. - многозначительно улыбнулся Шевлюгин, пряча в боковой карман пиджака деньги. Когда карман был застегнут и для прочности заколот булавкой, он подобрел: - Теперь можно кое-что покрепче принять. Может, найдешь?

- Ради чего бы? Нынче вроде не праздник.

- Не праздник, у кого денег нет, кому не подносят да у кого такой милашки нет, - и он притянул ее к себе, подхватив за талию, посадил на колени.

Милючиха не протестовала.

- Не рановато, Матвей? Закат-то вон еще как чадит. Подождать бы.

- Пусть ждет поп с попадьей да черт за печкой. А у меня на то нет времени.

- Горит, значит?

Милючиха обвила руками его толстую, мускулистую шею:

- Душа не печка - не расплавится.

- Говоришь ты ноне много, - строго заметил Шевлюгин. - Кружку первача - и дело с концом.

Он ссадил Милючиху с коленей и подтолкнул к печке. Но она прежде всего заглянула в окно: не идет ли кто? Потом задернула занавеску. Начала собирать на стол. Грубоватость Шевлюгина была ей по душе.

Пока резала хлеб, ставила закуску, Шевлюгин молча уставился в пол.

- Ну что ж, как и не в гостях, - и Милючиха подсела к Шевлюгину. Брось думы, все не передумаешь.

Шевлюгин выпил стопку первача, крякнул:

- Крепок, аж в пятках колет... Не был-то я у тебя, пожалуй, месяца три. За это время небось хозяином обзавелась?

- Был один хозяин: наелась им вот так, - Милючиха провела ребром ладони по горлу.

- Ты это брось. Хозяин в дому что сокол в терему. А хозяйка в дому что оладьи в меду.

- Мне мед ни к чему, больно горькая я, - и, разливая самогон, Милючиха кокетливо скосила глаза. - Разве я на оладью похожа?