Листы дневника. Том 2

Я сейчас записываю эти давние воспоминания, а перед окном от самой земли и до самого неба — через все пурпуровые и снеговые Гималаи — засияла всеми созвучиями давно небывалая радуга. От самой земли и до самого неба! Так же именно Елена Ивановна принесла и совсем другую весть. Не раз довелось ей находить в книжных магазинах нечто самое новое, нужное и вдохновительное. Нашла она и "Гитанджали" Тагора в переводе Балтрушайтиса. Как радуга засияла от этих сердечных напевов, которые улеглись в русском образном стихе Балтрушайтиса необыкновенно созвучно. Кроме чуткого таланта Балтрушайтиса, конечно, помогло и сродство санскрита с русским, литовским и латышским языками. До этого о Тагоре в России знали лишь урывками. Конечно, прекрасно знали, как приветственно имя Тагора во всем мире, но к сердечной глубине поэта нам, русским, еще не было случая прикоснуться.

"Гитанджали" явилось целым откровением. Поэмы читались на вечерах и на внутренних беседах. Получилось то драгоценное взаимопонимание, которое ничем не достигнешь, кроме подлинного таланта. Таинственно качество убедительности. Несказуема основа красоты, и каждое незагрязненное человеческое сердце трепещет и ликует от искры прекрасного света. Эту красоту, этот всесветлый отклик о душе народной внес Тагор. Какой такой он сам? Где и как живет этот гигант мысли и прекрасных образов? Исконная любовь к мудрости Востока нашла свое претворение и трогательное созвучие в убеждающих словах поэта. Как сразу полюбили Тагора! Казалось, что самые различные люди, самые непримиримые психологи были объединены зовом поэта. Как под прекрасным куполом храма, как в созвучиях величественной симфонии, так же победительно соединяла сердца человеческие вдохновенная песнь. Именно, как сказал сам Тагор в своем "Что есть искусство":

"В искусстве наша внутренняя сущность шлет свой ответ наивысшему, который себя являет нам в мире беспредельной красоты поверх бессветного мира фактов".

Все поверили, верят и знают, что Тагор принадлежал не к земному миру условных фактов; но к миру великой правды и красоты. Прочно зародилась мечта: где бы встретиться? Не доведет ли судьба и здесь, в этом мире, еще увидеть того, кто так мощно позвал к красоте-победительнице? Странно выполняются в жизни эти повелительные мечты. Именно неисповедимы пути. Именно сама жизнь ткет прекрасную ткань так вдохновенно, как никакое человеческое воображение и не представит себе. Жизнь — лучшая сказка.

Мечталось увидеть Тагора, и вот поэт самолично в моей мастерской на Квинсгэт-террас в Лондоне в 1920 году. Тагор услышал о русских картинах и захотел встретиться. А в это самое время писалась индусская серия — панно "Сны Востока". Помню удивление поэта при виде такого совпадения. Помним, как прекрасно вошел он и духовный облик его заставил затрепетать наши сердца. Ведь недаром говорится, что первое впечатление самое верное. Именно самое первое впечатление и сразу дало полное и глубокое отображение сущности Тагора.

На завтраке мирового содружества религий в 1934 году в Нью-Йорке Кедарнат Дас Гупта так вспомнил эту нашу первую встречу с Тагором: "Это случилось 14 лет тому назад в Лондоне. В это время я находился в доме Рабиндраната Тагора, и он сказал мне: "Сегодня я доставлю вам большое удовольствие". Я последовал за ним, и мы поехали в Саут Кенсингтон в дом, наполненный прекрасными картинами. И там мы встретили Николая Рериха и м-м Рерих. Когда м-м Рерих показывала нам картины, я думал о нашем прекрасном идеале Востока: Пракрити[35] и Пуруша[36], человек, явленный через женщину. Это посещение навсегда осталось в моей памяти".

Таким же незабываемым и для нас осталось это явление Тагора, со всеми проникновенными речами и суждениями об искусстве. Незабываемым осталось и его письмо, насыщенное впечатлениями нашей встречи. Затем встретились мы и в Америке, где в лекциях поэт так убедительно говорил о незабываемых законах Красоты и человеческих взаимопониманий. В суете левиафана, города слова Тагора иногда звучали так же парадоксально, как и волшебная страна Толстого, жившая в сердце великого мыслителя. Тем больше был подвиг Тагора, неустанно обходившего мир с повелительным зовом о Красоте. Сказал поэт о Китае: "Цивилизация ждет великого завершения выражения своей души в красоте". Можно цитировать неустанно из книг Тагора его моления и призывы о лучшей жизни, такие легковыполнимые в непреложной стране самого поэта.