Листы дневника. Том 3

Теперь здесь и Китайское, и Тибетское, и Американское посольства, а нашего еще нет. Между тем хотят знать о наших культурных достижениях. ТАСС в своих бюллетенях не часто дает статьи о разных родах искусства. Были статьи Щусева и Тарле, но молодежь хочет знать больше и больше. Такое тяготение очень трогательно. Уж больно много всяких злоизмышлений бродит, и по неведению люди смущаются. Вот о нас сколько бродило нелепых выдумок, то же самое и о многом другом. Все-таки легковерие людское поразительно. Чем нелепее выдумка, тем легче она воспринимается. Одни газетные заголовки чего стоят. Полетит дикая утка, а на другой день опровержение! При этом одни читают первое, а совсем другие — второе. "На чужой роток не накинешь платок". Но, во всяком случае, трогательно, что молодежь хочет знать о нашей великой Родине. Обо всем потолкуем. Имей в виду, что с нами две воспитанницы-сибирячки, сестры Людмила и Ираида Богдановы.

Как с красками, с холстом? У нас здесь плохо. Только для масла плохой Виндзор Ньютон [138]. Получили холст из Америки очень неважный. Пытались получить от Лефранка из Парижа — ответили: ни холста, ни красок. Может быть через несколько месяцев. Вообще, с Францией что-то неладно.

Дошла ли теперь к Тебе статья Юрия "Индология"? Была она послана отсюда и через Америку. Также были посланы оттиски некоторым востоковедам. Надеемся, дойдет. У Юрия сейчас большой труд: "История Средней Азии". Закончить его возможно лишь на Родине, чтобы использовать новейшие труды советских ученых. Ведь за все эти годы так многое было сделано, а здесь никоим способом не достать. Вот, к примеру, труд акад[емика] Козина заказывали и через Лондон, и через Тегеран, и через Америку, а все-таки не достали. Есть у Юрия и другие труды наготове, но для их окончания нужна работа в советских книгохранилищах. Сколько Юрий знает по Монголии, по Тибету — все это так ценно, а отсюда невозможно доставать новейшие труды. Да и в пути многое пропадает. С почтою трудно. Иногда действует, а нередко куда-то проваливаются посылки. Постоянно слышим, что нечто не дошло, но такие вести доходят случайно, через долгое время.

Из АРКА сообщают, что теперь сношения с ВОКСом наладились и очень радуются этому. Не Мария ли Михайловна замолвила доброе словечко? Душевный привет Вам всем от нас всех.

Сердечно…

23 октября 1946 г.

Публикуется впервые

Радоваться вам!

В Ваших вестях от 27–29 Сентября много отрадного. Ладно, что Ваша переписка с ВОКСом, видимо, упрочилась, и Вы получаете интересные материалы. Любопытно, получает ли Гус[ев] картины сов[етских] художников, и когда и где предполагается их выставка? Запросите Гусева об этом в виду того, что у Вас бывают люди интересующиеся. Непременно так сделайте — таким образом, выяснится, что Гус[ев] по-прежнему сносится с Комитетом по делам искусств. Также скажите, что Вы хотели бы оповестить членов АРКА — они Вас спрашивали, где можно видеть такие картины. Непременно так сделайте — тогда и сысоевский миф может проясниться. Ведь более чем странно, что Сысоев после переписки с Гусевым замолчал, а оставление оплаченной ответной телеграммы — неслыханно! Значит, надо как-то выяснять положение вещей. Холст оказался хуже предыдущих, но "а ла герр, ком а ла герр" [139]— ведь теперь еще хуже войны. Пошлину за "подарок" взяли семьдесят рупий — тоже, как на войне. Переживем — и не такое переживали. Показательны Ваши сведения из Праги, значит, и там труднее войны. Последите, в каком номере бюллетеня ВОКСа будет моя статья, — я хочу сообщить это в Шанхай. Спасибо за передачу телеграммы Грабаря, подождем письмо. Куда он посылал телеграмму — на консульство или Вам? Неужели от него прямо в Наггар не приняли, ведь известия о смерти Бориса шли прямо сюда. Куда придет письмо — сюда или через Вас?

Морис, видимо, доволен своим новым назначением — порадовались за него. А вот назначение Хорша поразительно. Будем думать, что Гарриман поймет сего гангстера. Катрин спрашивает, кем будут Р.Ренц, Альбуэрно и Фонтес, но ведь давно уже было установлено, что они почет[ные] секретари. "Знамя Мира", пишет К., будет готово к 17 Ноября. Пусть к хорошему дню поспеет и доброе оповещение. Памятные дни — как маяки. Или, как в древности говорили: "Отмечу доброе событие белым камнем". Древние белые камни напоминали о радости, пролетевшей над этим местом. "Радоваться Вам", нашим дорогим друзьям! Забыть всякие тернии и собрать из лучшего сада цветы Культуры. Так и скажите, когда соберетесь в памятный день. Будьте добрее в памятные дни. Много безобразия в мире, а Вы соберете прекрасное и прикроетесь щитом терпения. Все вспоминаются мудрые слова Леонардо: "Терпение для оскорбляемых подобно теплой одежде для зябнущих. Удвой одежду и не почувствуешь холода".