Листы дневника. Том 3

Америка (25.09.1942)

Прилетели письма от Зины (12 Августа) и от Катрин (20 Августа). Очень примечательно, что Хорш теперь посягает и на сто картин, но ведь Катрин заявила ранее его. Кроме того, показательно, что X[орш] распоряжается действиями правительства. Неужели уж такое бесправие? Во всяком случае, Х[орш] своими действиями признал картинную Корпорацию — это очень важно. Теперь необходимо установить, какой именно наидлиннейший срок шестилетний, с какого числа он начинается и когда именно кончится? Во всяком случае, остается еще очень значительное время. А там всякие новые обстоятельства и военные и частные.

Вероятно, теперь бумага АРКА уже готова (пришлите десятка два) и можно спросить посольство о картине. Всюду столько особых обстоятельств, что можно действовать лишь по местным условиям. Выбирайте наилучшее из возможного. Накопляйте друзей и берегите их. Снисходите к ошибкам, где побудительные причины были доброжелательными. Где слишком трудно для Вас, обходите и отлагайте. Пусть трудность не подавляет бодрость и дальнозоркость.

Две неожиданности: Олл-Индия радио из Дели оповестило мое приветствие ко дню семидесятилетия Оробиндо Гоше. Почему-то из всех приветствий передан лишь текст моего. Вторая неожиданность в Малабарской газете — прислали специальный номер, посвященный войне. Смотрю и глазам не верю: мой портрет (с чикагской фотографии) и давнишняя статья Нетти Хорш "Путь Рериха". Из каких-таких архивов перепечатали? Если при будущих дискуссиях о картинах она Вам понадобится, скажите — можно прислать. Будем надеяться, что шестилетний срок еще не скоро истечет, и много событий еще произойдет. Хорошо, что около Вас группируются новые друзья. Привет сердечный Катрин, Инге, Спенсеру в "Либерти" и всем друзьям.

25 сентября 1942 г.

Публикуется впервые

Языки

"Не посылайте калеку в Белый Дом", — говорил умудренный сенатор при выборах Рузвельта.

"Реггет вор лидер" [44]— назвал Черчилль Сталина, вернувшись из Москвы.

"Вэлиант фоссил" [45]— обозвали германцы Петена.

Сколько словечек летает по миру. Легенды! Кто-то рассказывал об ужасах Распутина, но собеседник поправил его: "Не Распутин страшен, страшна распутинская легенда". Нельзя предугадать, как выкована будет какая-то легенда во времени. По летописи, Мстислав Удалой был красен лицом. Одни полагают, что это тмутараканскии загар, но другие считают, что красен — прекрасен. Кто был более прав, Монтекки или Капулетти? Догадались, что мифы — не что иное, как повести о людях живших.

Представитель Данцига, уходя из заседания Лиги Наций, показал "длинный нос" всему собранию. Председатель Антони Иден предложил "не замечать происшедшее". Но Лига Наций получила "длинный нос" и теперь превратилась в провинциалку, приютившуюся в Нью-Джерси. Какие мифы останутся о Лиге Наций? Говорят, что в ее дворце был отличный ресторан. Литвинов побывал председателем. "Неинтеллектуальная некооперация!" — говорил Ян Масарик. Ох, много в мире "длинных носов" и не меньше "злых языков".

Каждый день злоязычничают все министерства пропаганды, вся пресса и радио. И все это повисает в пространстве, испускает психический яд, сильнейший из всех ядов.

Какие-то бахвалы уже собираются сейчас распределять послевоенную добычу. "Злой язык жалу змия подобен". Изощрившись во зле, сумеют ли стать добрыми? Ставши акультурными, скоро ли смогут воспринять культуру? Хотя бы все попугаи прокричали "Культура, Культура" и все обезьяны напялили знак мира, сойдет ли мир в сердца человеческие?

Не мозг, но сердце поймет, где обитает мир, "мир всего мира", о чем тщетно взывают в церквах! А пока царят "длинные носы" и "злые языки". Поразительно, когда еще поминают о каких-то международных правах. Не проще ли сказать: "бесправие"!

1 октября 1942 г.

Публикуется впервые

Единение

Единение, дух корпоративности всегда были мне близкими и нужными. Но не раз пришлось убедиться, насколько корпоративность далека от человеческого уклада. В мастерской Куинджи не вышла корпоративность. Не удалась она в "Мире Искусства". Обезобразилась она в Америке. Да так обезобразилась, что вред получился неизживаемый. И "Мир Искусства" оказался бы во сто раз мощнее, если бы не ползала ехидна раздора и ненавистничества. Вот и мастерская Куинджи разлетелась, а ведь могла бы оказаться прочною гильдиею, вроде средневековых.

Кроме этих пережитых крушений, сколько печальных примеров прошло на стороне! Сколько сил тратилось зря, и червоточина разъедала самые прочные основания! Всуе приходилось поминать славную надпись на швейцарском льве: "В единении сила!" Механически твердили ее люди, а сами ползли, как раки из корзины. И кому требовалось это вшивое расползание, самогубительство, самоедство?! Зачем, к чему была такая невосполнимая трата!