Лисы округа Хансон

– Чем это у вас тут воняет? – восклицает она, прилипая к боковому окну – стекло чуть приоткрыто, снаружи внутрь авто тянет влажный после дождя воздух. Паки обижаются, женщина Пак открывает рот, чтобы рявкнуть в ответ, но Харин кидает ей один предупредительный взгляд в зеркало заднего вида – и та проглатывает возражения. – Тангун Великий, вы в этой тачке трупы перевозите, что ли?

– Да, – кивает мужчина Пак.

– Нет, – отвечает женщина Пак.

Харин щурится. Шутят эти двое несмешно, да и на стендап-комиков не сильно похожи. Ладно, не её забота, что подчинённые у Ву Гончи под стать ему, тупые. Пусть довезут до шамана, а там Харин с ними распрощается.

Но всю дорогу до точки назначения Харин не отпускает скребущее ощущение какой-то подставы. С чем та может быть связана? Ву Гончи обманывать её не стал бы, да и незачем ему это – он без выгоды для себя палец о палец не ударит, а на тайные планы у него ума не хватит. Если Паки не покажут Харин шамана, та не одарит их ещё одной тысячью зелёненьких, так что привирать у них смысла нет.

«Если только…»

Смартфон, зажатый в руке, вибрирует от входящего сообщения. Харин отвлекается от дороги и смотрит на экран – и улыбается против воли. Как-то не вовремя он, но всё равно сердиться на него не выходит.

«До меня слухи дошли, что в столице наших убивают. Ты в порядке?»

Бэм в курсе, что Харин ввязывается почти в любое громкое дело, в котором замешаны квисины и квемули, но забывает, похоже, что именно кумихо Тангун поручает отправлять к нему на суд всех неугодных.

«Слухи преувеличены. Кто-то убивает людей, но квисины к этому примазались».

«О-о-о, тогда накажи их, лис-сичка!»

Харин давит наползающую на лицо улыбку. Вот же наглец мелкий.

«Следи за собой, кушай как следует», – отвечает она, поглядывая за окно одним глазом. Бэм отвечает и отключается от чата:

«Хорошо, мам! Я шапку надену, мам!»

– Дурак, – комментирует Харин вслух и откладывает смартфон. Потом смотрит вперёд, на своих провожатых. Хорошее настроение как рукой снимает. – А давно вы шамана Лю знаете? – спрашивает Харин со своего места. Паки переглядываются, в выходящем из-за туч солнце блестят попеременно два глаза – правый у женщины Пак и левый – у мужчины Пака.

– Ну, вчера виделись, – отвечает женщина Пак.

– А знаете откуда? – давит Харин.

– Босс велел отыскать, – присоединяется мужчина Пак. – Мы просто указаниям его следуем.

Чтобы взять себя в руки и не сойти с ума от бешенства, у Харин уходит очень много времени и огромное количество нервов. Она буквально чувствует, как сгорают нейроны в её теле. Вот же. Скотский. Мудак.

Значит, в машине реально пахнет трупами, она не ошиблась.

Как только авто замирает на светофоре, Харин тянет между передними сиденьями руку – та чуть дрожит от нетерпения и едва сдерживаемой ярости.

– Я передумала, – цедит она сквозь зубы. – Давайте жвачку.

Женщина Пак не глядя протягивает ей пачку «Орбита». Харин царапает её открытую ладонь когтями – Пак взвизгивает совсем не женским голосом, – и тут же прижимает к ране браслет с запястья. Повезло, что она сегодня надела серебро от «Тиффани», а не белое золото от «Картье», как собиралась.

– Ты ш-ш-ш-то-о-о-о делаеш-ш-ш-шь, с-с-с-сука-а-а-а-а, – визжит, шипит женщина Пак. Кожа с её лица сползает несколькими слоями, лопается и сгорает на лету. – Прекрати-и-и-и, больно-о-о-о, тва-а-а-рь!

– Что, – орёт Харин ей прямо в ухо, – хозяин не предупреждал вас, что нельзя соваться к кумихо, а?

В салоне авто пахнет палёной кожей. Женщина Пак сменяет её слой за слоем, пока наконец не являет Харин своё истинное лицо.

Это худощавый, прыщавый после обращения, бледно-зелёный парень лет двадцати с небольшим на вид. Глаза узкие, бегающие, язык длинный, лезет в щель между узкими же губами. У него впалые скулы, всклокоченная шевелюра тонких волос мышиного цвета. Спортивный костюм женщины Пак на нём расходится по швам, руки торчат из коротких теперь рукавов, а ноги, должно быть, прорвали старые кроссы.

Мужчина Пак смотрит на это широко распахнутыми глазами. И улыбается. Психопат бешеный.

– Сэги, – шипит Харин в лицо обратившемуся паразиту. Поворачивается ко второму, принявшему облик мужчины Пака. – Хэги. Что вы здесь… Нет, тупой вопрос. Какого квисина вы портите мне расследование? И, ради Тангуна, стяни с себя чужую кожу, смотреть противно!

Хэги скалится губами Пака.

– Не могу, ещё суток не прошло.

– Тебе помочь, может? – Харин дёргает рукой с окровавленным серебряным браслетом, и Хэги отшатывается, врезаясь спиной в стекло. – Тогда сам стаскивай, это не твоя кожа.

Сэги, стряхивающий с себя ошмётки чужого тела, уже отошёл от болевого шока и гогочет в голос. Хэги подхватывает за своим безмозглым приятелем, и Харин вздыхает. Зря она их на чистую воду вывела – теперь шума будет больше, чем пользы. А могли бы в тишине ехать, в приятной компании трупов двух Паков, чьи ободранные останки сейчас едут в багажнике старого седана, должно быть.