Лисы округа Хансон

– Я пропущу вежливые подводки, с вашего позволения, – говорит Юнсу. От выбранных слов и интонации напарника у Тэуна вытягивается лицо – точно такое же получается изобразить Союлю. Они косятся друг на друга – «О чём речь?» – «Понятия не имею, он первый начал».

– Весь во внимании. Кажется…

Юнсу не замечает растерянность токкэби и бросает, как бомбу:

– Твои пресмыкающиеся убили моего отца.

* * *

– Про-сти-те? – по слогам уточняет Союль. Тэун кашляет от удивления и вскидывает руку, останавливая гоблина от поспешных действий. Тот уже привстал с кресла и стреляет в Юнсу алыми глазами, будто это тактический прицел, и он берёт Юнсу на мушку.

– Не особо хочется, – отрезает детектив Ли, обыкновенно спокойный и собранный детектив Ли, рассудительный детектив Ли, который зря не станет даже рот открывать, если того не требуют обстоятельства. – Твои насекомые – или кто они там на самом деле? – убили моего отца, детектива Ли Мёнсона, во время драки на рынке Норянчжин двенадцатого августа тысяча девятьсот девяносто восьмого года.

Союль откидывается в кресле, не сводя с Юнсу внимательного взгляда. Тэун думает, что вырубился и снова видит странный сон, в котором ему жизненно важно углядеть загвоздку, а та ускользает. Гоблин складывает пальцы в «замок» и упирается подбородком в руки.

– Что за обвинения? – спрашивает он высокомерно. – Вы искали убийцу моего бухгалтера, а теперь на меня нацелились, детективы второго ранга полицейского отделения Хансон?

Союль произносит их звания с паузами, явно хочет надавить на их положение: детективам из отдела особо тяжких не сравниться с владельцем конгломерата, у которого и власти, и силы больше в разы. Но Юнсу непреклонен.

– Сомневаюсь, что ты не знал, – говорит он. Тэун пинает друга, но тот лишь повышает голос: – Твои пресмыкающиеся сказали, что знают мой запах. Сказали, что жрали кого-то с таким запахом. А ты был знаком с моим отцом. А ещё твоя бывшая жена…

– Нынешняя, – хмурится Союль. Тэун отвлекается от Юнсу и бросает короткое:

– Это не тебе решать.

– …работала на преступную группировку, – договаривает Юнсу, – орудовавшую в Хансоне в девяностых. Если это всё невероятное стечение обстоятельств, то я Папа Римский.

– Я бы не стал делать такие однозначные выводы, ваше святейшество, – отвечает Союль. Рана на лице у него почти затянулась – отличная суперспособность, вот бы Тэуну такую! Восстановившимися губами Союль ухмыляется, широко и властно. – Но, в общем-то, теперь я понимаю, как ты добрался до второго ранга так быстро. В твоём возрасте юнцы обычно куда глупее.

До Тэуна доходит крайне медленно, и только сейчас он распахивает рот в немом крике.

– Ой, да ладно?! – выдавливает он наконец. В повисшей напряжённой тишине, наэлектризовавшей воздух в кабинете, его возглас звучит особенно мощно. – Твои Хагги-Вагги убили его отца?! Какого…

– Не лезь в пещеру к монстру, если не хочешь без головы остаться, – подмечает Союль и тут же стягивает с лица ухмылку. – Если вас это утешит, детектив Ли, мне нравился ваш отец. Дотошный и скрупулёзный, прямо как вы. Эти-то качества его и подвели.

Юнсу резко выдыхает и вскакивает на ноги, вынимая из кобуры пистолет и наставляя его на гоблина. Тот медленно поднимает руки, но в каждом жесте его сквозит высокомерное равнодушие.

– Стой, это без толку. – Тэун бросается к Юнсу, давит на его прямые руки, сжимающие пистолет. – Опусти, Юнсу, давай. Ты его не убьёшь так.

– Да, разве? – рявкает Юнсу. – А вдруг у меня пули серебряные?

– Я не вампир, – возмущается Союль.

– Ты вообще заткнись, тебя на мушке держат, придурок! – рявкает ему Тэун.

Он никогда не бывал в подобной ситуации, никогда не вставал между Юнсу и его целью, это просто бессмысленно, его совершенно точно вырубило на диване в гостиной Харин, он всё ещё видит самый идиотский сон из своей золотой коллекции идиотских снов! Тэун облизывает сухие губы, сглатывает – во рту пересохло, сейчас бы промочить горло вон тем виски в стеклянном графине…

– Так, – выдыхает он, делая шаг от Юнсу и оказываясь между ним и Союлем как кольцо лука в кимпабе с тунцом – спрессованным и лишним. – Спокойно, давайте без резких движений, нам не нужны проблемы. Верно, Юнсу? Квисинова морда, не верю, что это говорю я.

– Вот и не вмешивайся, – огрызается Юнсу, но опускает дуло пистолета в пол. – Его твари убили моего отца, Тэун.

– Да, я понял, – кивает он.

– И я должен хотя бы арестовать этих двоих, и его заодно, – взгляд Юнсу дёргается в сторону, он быстро смаргивает. – Это мой сыновий долг.

– Знаю.

– Твой сыновий долг, – произносит Союль (он вообще умеет молчать?!), – убить моих тварей. Ну и меня заодно.

Тэун смотрит на гоблина, широко распахнув глаза, в которых неоновой вывеской горит «пожалуйста-пожалуйста-заткнись», а тот пожимает плечами – всего лишь.