Лисы выбирают сладости

– Это тебя не убьет, – негромко произнесла она, чуть подавшись вперед. – Ритуал передачи силы запрещенный, но действенный. Ты всего лишь утратишь возможность превращаться и подпитывать источник.

Я никак не отреагировала – ни внешне, ни внутренне.

– Зато работу завершат волки, – с каким-то извращенным удовольствием проговорила Илана. – После обряда тебя отдадут им. Все решат, что серые тебя похитили, решив отомстить. И даже твой ненаглядный турьер не сумеет ничего доказать.

Упоминание о Диане неожиданно заставило сердце забиться чуть сильнее.

Мое состояние было сродни опьянению. Все происходило словно во сне, и лишь малая часть меня по-прежнему отчаянно сопротивлялась, пытаясь вернуть контроль над разумом и телом.

Время тянулось невыносимо медленно. Служительница продолжала что-то читать по маленькой черной книжечке. Пламя свечей дрожало все сильней, оно разрасталось, вытягиваясь в длинные огненные нити.

Не знаю, в какой момент я очнулась.

Тело по-прежнему не слушалось, но мысли прояснились. Сила воли оказалась сильнее действия отвара, и пелена дурмана спала.

На долю секунды накатила паника, но все та же сила воли ее подавила.

Я, как могла, осмотрела зал. Передо мной – улыбающаяся Илана. Чуть дальше стоящая спиной служительница. Где-то справа – тата Бертина и Сэм. А над всеми нами возвышается статуя лисьей Покровительницы.

Я подняла взгляд на застывшее, высеченное из дерева лицо, и показалось, что Покровительница смотрит прямо на меня.

«Пожалуйста, – пронеслась в сознании отчаянная мысль, – пожалуйста, пусть что-нибудь случится…»

Мы с Иланой непроизвольно приняли промежуточную ипостась – ритуал набирал обороты. Нас обеих охватил рассеянный желтоватый свет, идущий то ли от горящих свечей, то ли из глубин наших душ.

– Мими Лисанна Танид, – неожиданно явственно прозвучал голос служительницы, – вы согласны передать мими Илане Танид ваш дар, вашу энергию и вашу силу второй сути?

Нет!

– Да, – почти беззвучно прошептали губы.

– Мими Илана Танид, вы согласны принять дар, энергию…

Больше я ничего не слышала, полностью отдавшись внутренней мольбе. Смотрела в глаза Покровительнице и просила о том, чтобы она помешала творящемуся безумию. Если она существует, почему допускает такое? Почему не помешает сейчас и не помешала двадцать лет назад, когда из-за предательства погибли ни в чем не повинные лисы?

«Да услышь же ты! – мысленно крикнула я, устав надеяться на чудо. – Сделай что-нибудь!»

Слова служительницы зазвучали громче, и я ощутила, как что-то невидимое отделяется от меня и через соприкосновение наших пальцев переходит к Илане. Теперь я понимала, что значит фраза «болит душа». В этот момент она действительно болела. Казалось, от нее отрывают часть, и это доставляло немыслимые страдания. Все внутри переворачивалось и вибрировало, как натянутая гитарная струна. Глаза Иланы смотрели в мои и с каждой секундой блестели все ярче. Она упивалась своей властью и с удовольствием отбирала то, что считала своим.

Снова подняв взгляд, я увидела, что статуя мне улыбается. Наверное, от боли и действия отвара у меня помутился рассудок…

Неожиданно статуя Покровительницы задрожала, и от нее отделился полупрозрачный светящийся силуэт. Увидев его, служительница замолчала на полуслове и выронила книгу из рук.

– В чем дело? – не оборачиваясь, сказала Илана. – Продолжай!

Тата Бертина и Сэм тоже замерли, не в силах отвести взгляд от появившегося духа. Покровительница шла прямо к нам – вернее, не шла, а буквально плыла по воздуху. Приблизившись, она положила руку мне на лоб, и последнее, что я успела увидеть, – это потрясенное и побелевшее лицо Иланы.

Боль постепенно затихала…

Казалось, меня подхватывают легкие невесомые волны и несут в какой-то неведомый мир. Все вокруг было размытым, как от дождя, превратившись в неясные силуэты. Огоньки притихли и стали маленькими неясными точками, а после и вовсе исчезли. Им на смену пришли золотистые лучи.

Я видела колосья спелой пшеницы, которые качались на ветру. Желтое ячменное поле, обласканное лучами солнца. Маленькую деревушку, ютящуюся у леса. Чувствовала запах тамаринда и цветочного меда, слышала стрекотание кузнечиков и жужжание пчелиного роя. Смотрела, как по ясному небу плывут облака и как деревенская ребятня запускает воздушного змея. В теплицах и на огородах созревал богатый урожай, взращиваемый с любовью и заботой.

Тихая радость, уют, спокойствие – такой жизни заслуживала эта деревня. Такой ее желала видеть та, кого почитают все лисы.

Она, улыбаясь, показывала это и вела за собой. Я улыбалась в ответ, чувствуя гордость при виде того, как процветают «Сладости и Пряности».

Что это – будущее? Настоящее?

Нет. Просто то, что должно быть.

Я продолжала качаться на безмятежных волнах и, точно губка, впитывала окружающее умиротворение. Мы поднимались все выше и выше, и я смотрела на деревню с высоты птичьего полета. Видела макушки высоких деревьев, блестящую гладь озера, затерявшегося среди хвойных лесов. Тонкие нити дорог, бегущих вдаль и переплетающихся, точно чьи-то судьбы.

А потом стремительно полетела вниз.