Лита

– Иногда случается. Первый – прекрасный царевич, красив, здоров, умен, достойный трона во всех отношениях. А вторая…

– Харза!

– Та еще заноза в заднице, скажем честно. Вечно нарушает закон и понятия не имеет о приличиях.

Лита почувствовала, как жаром вспыхнуло ее лицо, будто она снова в прозрачной тунике танцует на многолюдной площади. Она дернулась было к Харзе, но Лангур ухватил ее за руку, остановил:

– Подожди, пусть скажет.

– Нечего тут говорить!

– Есть, – отвесил шуточный поклон Лангуру Харза. – Так вот, приговорили царевну к казни, казнили, как водится, не ее саму, а всего лишь ее вечную, а царевну… что? Отпустили с миром? Иди куда хочешь?

– Я искупила вину! – закричала Лита, не в силах больше молчать. – Заткнись, Харза, ты ничего не знаешь!

– Я знаю, что даже если твой отец помог тебе избежать казни, то Первый совет ищет тебя по всей Альтиде и будет искать, пока не найдет. А если ты думаешь, что это не так, то ума у тебя не больше, чем у курицы!

Лита зарычала, вырвала руку из ладони Лангура и бросилась на Харзу. Он не успел увернуться, и на его щеке заалели четыре глубокие царапины. В голове у Литы стучали молоты и горело пламя, она готова была растерзать Харзу, разорвать на куски, но Лангур оттащил ее, обнял, крепко держа ее руки, будто спеленал, и, как она ни рвалась и ни кричала, все было бесполезно. Вокруг них начал собираться народ.

– Дикая кошка, – пробормотал Харза, трогая царапины.

– Ненавижу тебя, Харза! – кричала Лита.

– Тише, тише, тише, – шептал Лангур.

Он велел собравшимся расходиться, а сам понес брыкающуюся Литу в лес.

С каждым его шагом она успокаивалась и смирялась, гнев уходил, превращался в обиду и слезы. Он выдал ее. Харза выдал ее, рассказал всем, кто она такая! Лангур опустил ее на землю рядом с могучей ралутой, сел рядом. Лита чувствовала спиной силу древнего дерева, а плечом – тепло Лангура.

– Я знал, ралу, – сказал он.

Лита вскинула на него глаза. Знал? Харза проболтался ему еще раньше, за ее спиной? Лангур смутился.

– То есть я догадывался, – он показал взглядом на ее предплечье. Браслет скрывал рукав теплой туники, но Лита поняла, о чем он. – Старейшина Таура видела такой однажды, она поняла, что ты из царского рода, а я слышал про юную царевну, приговоренную к казни. Нетрудно было догадаться.

– Давно ты знаешь?

– Ну… примерно с тех пор, как сделал тебе лук.

– И молчал?

Лангур помедлил с ответом.

– Это непросто, ралу.

– Обязательно называть меня так? – вспыхнула она. И тут же добавила: – Что непросто? Знать и молчать?

– Принять, что ты – царевна, а я – простой плотник.

Лита неловко улыбнулась:

– Ну, ты сын старейшины.

Он удивленно вскинул брови:

– Как ты догадалась? Таура сказала тебе?

Лита помотала головой:

– Разве это секрет? Она смотрит на тебя так, как только матери смотрят на сыновей.

Лангур улыбнулся:

– Вообще-то она моя тетка, мамина сестра. Моих родители убили урфы, а она меня вырастила.

– У нее нет своих детей?

– Больше нет.

– Урфы?

– Да.

Они помолчали. Потом Лангур взял ее руку и сказал горячо:

– Послушай, Тимирилис, теперь все слышали, а кто не слышал, тому расскажут. И знаешь, пусть. Люди легче встанут под наши знамена, если в бой их поведет царская дочь.

– У нас и знамен-то нет, – устало пробормотала Лита.

– Ну, нет. Но ведь мы идем на эту войну не просто так. Ты сама говорила: нельзя всю жизнь прятаться и бояться, надо прогнать их раз и навсегда.

– Да, – вздохнула Лита. – Да.

Потом она хмыкнула:

– Скажи этому бешеному, – кивнула в ту сторону, где остался стоять Харза, – что я немного учила суэкский, но специально не показала этого чужакам. Послушаю, что они говорят между собой. Пусть не думает, что я такая уж доверчивая.

И, вскинув голову, Лита встала и пошла к своему шалашу.

Кьяра

Лангур был прав: весть о том, что на битву с урфами их ведет вторая царская дочь, скоро разнеслась по всем пределам. Стали прибывать новые люди, сразу приходили к ней, присягали на верность, называли «светлая ралу» и «Тимирилис». У Литы слегка кружилась голова от всего происходящего, и она чувствовала непомерную усталость. Но она помнила слова Ярсуна и Алоики о том, что власть развращает, и старалась во всем советоваться с Лангуром, Харзой, Тордьеном, Висой и Гленом.

Глен оказался незаменимым помощником, и Лита с Лангуром часто обсуждали, что его им послали сами боги. Он стал учить рукопашному бою всех мужчин, показал, как лучше затачивать копья и стрелы, объяснил, что вокруг лагеря всегда должны стоять дозорные, разбил всю армию на сотни и во главе каждой поставил командиров, одобрил идею лучников, которые зайдут к врагу с тыла. Отобрал лучников, мечников и тех, кто более искусен в рукопашном бою и кто мог бы стать разведчиком. Каждую группу тренировал отдельно, каждому показывал какие-то хитрые приемы.

– Где ты всему этому научился? – как могла, спросила Лита.

Рия, которая уже выучила много альтийских слов, перевела его ответ:

– Он учился военному ремеслу много лет, ралу.

– Много лет? – удивилась Лита: Глен был немногим старше ее самой.

– В Суэке некоторые учатся этому с рождения, – вздохнула Рия.