Литература. 11 класс. Часть 2

Но освоенным жанром в поэзии Бродского становится легко узнаваемая длинная элегия, своего рода полупоэма – афористичная, печальная, иронически рефлексивная, с ломкими языком и синтаксисом, что придает (не меньше, чем содержание) стиху новизну: «Прощайте, мадемуазель Вероника», «Фонтан», «Памяти Т. Б.», «Письмо генералу Z», «Строфы», «Элегия», поэма «Горбунов и Горчаков», «Посвящается Ялте», «С видом на море», «Конец прекрасной эпохи», «Из «Школьной антологии», «Разговор с небожителем», «Пенье без музыки», «Литовский дивертисмент», «Натюрморт» и др.

За десять с небольшим лет Бродский вырос в виртуозно владеющего средствами языка мастера русского стиха:

О этот искус рифмы плесть!
Отчасти месть, но больше лесть
со стороны ума – душе:
намек, что оба в барыше
от пережитого…

«О этот искус рифмы плесть!..»

Оксюмороны, контрасты, парадоксальные сочетания характерны для зрелого творчества Бродского. Ломая штампы и привычные сочетания, поэт создает свой неповторимый язык, который не соотносится с общепринятыми стилистическими нормами, и на равных правах включает в него диалектизмы и канцеляризмы, архаизмы и неологизмы, даже вульгаризмы. В его стихах наблюдается использование арго, газетного и телевизионного словаря, технической лексики, уличного просторечия и молодежного сленга:

Другой мечтает жить в глуши,
бродить в полях и все такое.
Он утверждает: цель в покое
и в равновесии души.
А я скажу, что это – вздор.
Пошел он с этой целью к черту!
Когда вблизи кровавят морду,
куда девать спокойный взор?

«На 22-е декабря 1970 года Якову Гордину…»

Критики отмечают многословность и большой объем стихотворений Бродского, непривычно длинных для русской поэзии. Если Блок считал оптимальный объем стихотворения – 12–16 строк, то у Бродского стихи порой достигают 200 и более строк. Необычно длинна и фраза – 20–30 и более строк, тянущихся из строфы в строфу. Бродский признает в мире две силы: слово и смерть. Для того чтобы слово жило, по его мнению, необходим безостановочный поток слов. Это и будет преградой смерти. Слово преодолевает пустоту и немоту, даже если неизвестно, слышит ли кто-нибудь твои слова.

Эмигрантский период

В 1972 году начинается зарубежный период в жизни поэта. Он преподает в университетах, пишет стихи, выходят в свет его первые книги – «Часть речи» и «Конец прекрасной эпохи», но мысли о покинутой родине не оставляют поэта, и все чаще в стихах проскальзывает тема одиночества:

Теперь представим себе абсолютную пустоту.
Место без времени. Собственно воздух. В ту,
и в другую, и в третью сторону.
Просто Мекка
воздуха. Кислород, водород. И в нем
мелко подергивается день за днем
одинокое веко.

«Квинтет»

Тема трагических отношений с родиной волновала поэта задолго до эмиграции. Например, в 1961 году он писал:

Воротишься на родину. Ну что ж.
Гляди вокруг, кому еще ты нужен,
кому теперь в друзья ты попадешь?
Воротишься, купи себе на ужин
какого-нибудь сладкого вина,
смотри в окно и думай понемногу:
во всем твоя, одна твоя вина,
И хорошо. Спасибо. Слава Богу.

«Воротишься на родину. Ну что ж…»

Стихотворение перекликается с есенинскими строками: «Кого позвать мне? С кем мне поделиться / Той грустной радостью, что я остался жив?..» («Русь советская»). Ощущение ненужности сопряжено с ощущением одиночества, которым лирический герой дорожит, и в других строках из этого же стихотворения Бродского промелькнуло такое признание:

Как хорошо, что некого винить,
как хорошо, что ты никем не связан,
как хорошо, что до смерти любить
тебя никто на свете не обязан.