Литература 6 класс. Учебник-хрестоматия для школ с углубленным изучением литературы. Часть 1

Святогор и Илья

На гривастых конях на косматых,

На златых стременах на разлатых,
Едут братья, меньшой и старшой,
Едут сутки, и двое, и трое,
Видят в поле корыто простое,
Наезжают – ан гроб, да большой:

Гроб глубокий, из дуба долбленный,

С черной крышей, тяжелой, томленой,
Вот и поднял ее Святогор,
Лег, накрылся и шутит: «А впору!
Помоги-ка, Илья, Святогору
Снова выйти на Божий простор!»

Обнял крышку Илья, усмехнулся,

Во всю грузную печень надулся,
Двинул кверху… Да нет, погоди!
«Ты мечом!» – слышен голос из гроба.
Он за меч, – занимается злоба,
Загорается сердце в груди, —

Но и меч не берет: с виду рубит,

Да не делает дела, а губит:
Где ударит – там обруч готов,
Нарастает железная скрепа:
Не подняться из гробного склепа
Святогору во веки веков!

Кинул биться Илья – Божья воля,

Едут прочь вдоль широкого поля,
Утирает слезу… Отняла
Русской силы земля половину:
Выезжай на иную путину,
На иные дела!

Вопросы и задания

1. Почему в балладе Святогор был лишен «Божьего простора»?

2. Какими предстают в балладе характеры Святогора и Ильи Муромца?

3. Как используется в балладе фантастика?

4. Какие эпитеты использует поэт, какова их художественная роль?

5. Подготовь выразительное чтение баллады.

6. Подготовь сообщение о характерах Ильи Муромца в балладах А. К. Толстого и И. А. Бунина, сравнив сходные и отличные черты создаваемых поэтами образов.

Николай Степанович Гумилев

Змеи

Ах, иначе в былые года

Колдовала земля с небесами,
Дива дивные зрелись[117] тогда,
Чуда чудные деялись сами…

Позабыв Золотую Орду[118]

,Пестрый грохот равнины китайской,
Змей крылатый в пустынном саду
Часто прятался полночью майской.

Только девушки видеть луну

Выходили походкою статной —
Он подхватывал быстро одну,
И взмывал, и стремился обратно.

Как сверкал, как слепил и горел

Медный панцирь под хищной луною,
Как серебряным звоном летел
Мерный клекот над Русью лесною:

«Я красавиц таких, лебедей

С белизною такою молочной,
Не встречал никогда и нигде,
Ни в заморской стране, ни в восточной.

Но еще ни одна не была

Во дворце моем пышном, в Лагоре[119]:
Умирают в пути, и тела
Я бросаю в Каспийское море.

Спать на дне, средь чудовищ морских,

Почему им, безумным, дороже,
Чем в могучих объятьях моих
На торжественном княжеском ложе?

И порой мне завидна судьба

Парня с белой пастушечьей дудкой
На лугу, где девичья гурьба
Так довольна его прибауткой».

Эти крики заслыша, Вольга

Выходил и поглядывал хмуро,
Надевал тетиву на рога
Беловежского старого тура[120].